Испытание страхом

Яркая вспышка – и я вижу стремительно приближающуюся красную планету с Луной того же цвета, но более темной. Планета мчится мне навстечу, я что-то регулирую, чтобы корабль, в котором нахожусь, сбросил скорость. Я, как всегда, чувствую невероятное единение с кораблем, словно он – часть моего тела. В последний момент я понимаю, что эта планета – Марс. Но почему у него только одна луна, да еще и такая большая?

Вспышка – и я несусь куда-то по коридору, а передо мной мчатся темные тени. Все мои мысли вытеснили голод и жажда крови. Я не должен делать это сам. Мои пагрэ справятся с этим лучше меня. Но я ничего не могу с собой поделать, я вижу спины преследуемых людей, чувствую исходящий от них сладкий, аппетитный аромат сеада…

Вспышка – и я один в холодном космосе, таком пустом, что невозможно себе представить. Один, не считая врага, который лежит в коме у меня в грузовом отсеке. Я мог оставить его на верную погибель, но она бы мне этого не простила. Я знал, что она любит его, но не оставил его на верную смерть или что похуже…

Вспышка – и повторяется мой почти забытый сон. Я видел Нааме, ее лицо, казалось, светилось изнутри.

– Разве ты не видишь? – сказала она. – Они напуганы. Они не могут сопротивляться нам. Они всего лишь генераторы страха из слабой плоти…

И я, как и раньше, ничего не мог изменить, хотя знал, что будет дальше. Красивая рыжая девушка, похожая на Олгу, вскинула нечто, что я однажды рисовал на своем планшете для ребят. И целилась она в Нааме.

– Нет! – закричал я, бросаясь между девушкой и Нааме. Наверно, стоило наброситься на эту девушку, обезоружить ее, но я не был уверен, что она не успеет выстрелить. Она успела, а я успел заслонить Нааме. О том, что девушка выстрелила, я мог только догадываться – не было ни вспышки, ни звука, ни трассы между стволом и целью – ничего, кроме внезапной раздирающей боли в груди и понимания, что я выиграл для Нааме несколько секунд.

Я закрыл ее собой и увидел, как солдаты набрасываются на людей, ведущих беспорядочный огонь, а Нааме склоняется надо мной, и мне казалось, что она кричит, кричит, не издавая звука, увидев, что моя душа, пораженная выстрелом неизвестного оружия, исчезает у нее на глазах…

А потом наступила тьма.

Mortituri te salutant!

Фредди

Давным-давно царь греческого города-государства Эпира, по странному стечению обстоятельств являвшийся тезкой собственному царству, ввязался в неприятную для себя историю и был вынужден воевать на два фронта. По мнению современников, Пирр Македонский являлся вторым по гениальности военачальником того времени, превосходя Ганнибала и Сципиона и уступая только своему кузену Александру, прославившемуся тем, что нахапал столько, что не смог удержать. Но бедняга Пирр не знал, с кем связался. Он выиграл все сражения или, по крайней мере, не проиграл ни одного – битву при Беневенто римляне, будучи честными людьми, не считали своей победой. Все битвы выиграл, а вот войну проиграл. Бывает и такое.

В тот день я узнал две вещи. Во-первых, то, что пагрэ можно убить. Ребята утверждали, что это сделал я, но я этого не помню. Точнее, я этого не помню сознательно – но знаю, что смогу повторить, если понадобится.

К сожалению, это не единственное, что я узнал. И вторая новость полностью сводила на нет положительные моменты первой. Выиграть войну с пагрэ невозможно. Для того чтобы уничтожить только одного, мне пришлось исчерпать свои силы настолько, что меня полностью парализовало, я даже едва мог дышать. К счастью, паралич являлся временным, и уже на следующее утро я мог пошевелить пальцами и на руках и, что важнее, на ногах. А к вечеру самостоятельно встал, но был слаб, как котенок.

Рядом со мной в медлабе оказались еще двое – Бракиэль и девочка, которую, как мне сказали, звали Иска. Джинн тоже получил удар, но его, так сказать, задело по касательной. Тень, Дария и семеро подростков из цепочки не пострадали вовсе.

Бракиэль находился без сознания, но, осмотрев его, Апистия сказала Нике, что волноваться не о чем – он в порядке, просто у него какая-то «сенсорная перегрузка». Девочке повезло меньше – сожрать ее пагрэ не сожрал, но надкусил так, что мало не покажется – Иска впала в кому, и даже Апистия не могла сказать, когда она из этой комы выйдет и выйдет ли вообще.

Как ни странно, нас не ругали. Ни за гибель хильгала, ни за кому Иски. Кураторы вообще делали вид, что ничего не произошло. Отсек с останками пагрэ опечатали, Апистия и Баррака тренировали цепочки, оттачивая навыки выживания на Энигме, а мы оказались предоставленными самим себе.