Испытание страстью

— Вам доступны прекрасные развлечения, и это делает путешествие не таким долгим и скучным.

Джессика сделала попытку принять невинный вид.

— Но едва ли я согласилась бы продлить это путешествие до бесконечности и едва ли могу согласиться с тобой.

Благодаря своим взаимоотношениям с Алистером она обрела новое понимание всеобъемлющих увлечений юных женщин, когда те еще не стали взрослыми. До сих пор Джессика никогда не испытывала ничего подобного. Она постоянно думала об Алистере, бодрствуя и даже во сне.

— Напомни мне о своем юноше на Ямайке, — попросила Джессика в надежде на то, что получит передышку от своего наваждения.

— Ах… мой Гарри. Славный и разбитной малый. Я бы сказала, что это самое лучшее сочетание.

Джессика рассмеялась:

— Какая ты гадкая!

— Временами, — согласилась Бет, ничуть не смущаясь.

— Славный и разбитной, говоришь? Вот уж не думала, что стоит ценить такие достоинства.

— Должно быть, думали, раз подцепили самого пригожего джентльмена, какого только я видела в жизни, — парировала горничная. — Конечно, чем они смазливее, тем труднее с ними приходится женщине.

— О? Почему это так?

— Потому что с ними обращаются по-иному. От них ожидают одновременно и больше и меньше. Им прощают вещи, которые непростительны для других. Хотя, по правде говоря, я бы многое простила такому, как мистер Колфилд. От него сердце любой женщины уходит в пятки. А это чего-нибудь да стоит.

По палубе пробежал ребенок. Это неожиданное зрелище поразило Джессику. Она забыла, о чем собиралась сказать. Мальчику на вид было не более десяти лет. У него была копна спутанных светлых кудрей и пухлые щечки. Он бежал к рулевому и остановился, только когда нога в сапоге преградила ему путь. Мальчик споткнулся, упал и громко заплакал.

Ужаснувшаяся жестокости этого поступка, Джессика разгневалась еще больше, когда повинный в этом моряк рванул ребенка, заставив его встать, и ударил по уху, а потом принялся грубо отчитывать. Мальчик съежился под потоком язвительной брани и необоснованной ярости, но тотчас же поднял голову и вскинул подбородок с непривычной для столь юного возраста отвагой.

В этот момент Джессика отчетливо вспомнила, что чувствует маленькое существо в подобной ситуации. Мысленно она вернулась в те времена и места, где страх и возрастающая паника охватывали ее в мучительном ожидании следующего удара.

И этот удар всегда следовал. Болезненная ярость, охватывающая таких людей, как ее отец и этот моряк, подпитывалась собой и усиливалась до тех пор, пока физическая усталость мужчины не подводила черту издевательству.

Не в силах видеть это Джессика вырвала у Бет руку и шагнула вперед.

— Эй вы, сэр!

Моряк так увлекся собственным красноречием, что не услышал ее окрика. Она снова окликнула его, на этот раз громче:

— Сэр, я не могу видеть такое обращение с детьми. Есть более эффективные методы воспитания.

Мужчина посмотрел на нее холодными темными глазами:

— Это не ваше дело.

— Веди себя достойно с ее милостью, — укорила его Бет, на что моряк ответил мрачным взглядом.

Джессика прекрасно знала, что значит такой взгляд. Моряк пылал непонятной злобой, и ему требовалось выпустить ее на волю. Прискорбно сознавать, что есть много мужчин, подобных ее отцу, не обладающих ни силой воли, ни желанием избавиться от раздражения способом, не травмирующим других. Они способны только обрушивать свой гнев на окружающих, испытывая от этого особое удовольствие.

— Вы представления не имеете, как управлять кораблем, ваша милость, — сказал он, презрительно кривя рот. — А пока вы этого не умеете, вам бы лучше предоставить мне школить этого малого.

Другие моряки столпились вокруг них, усугубляя ее растущее возмущение.

— Учить, — поправила Джессика, борясь с сильным нервным напряжением, вызвавшим боль в плечах и шее, — как вы это называете, необходимо любому ремеслу, а не только морскому делу. Но в данном случае вы плохо осведомлены о такой науке.

Моряк засунул руки в карманы и покачивался взад и вперед, опираясь на пятки и холодно и насмешливо улыбаясь сквозь густую рыжеватую бороду.

— Когда моряк велит кому-то что-то принести, то лучше не забывать о том, за чем его послали!

— Но он рр-ребенок! — возразила она с жаром.

Дрожь в собственном голосе поразила ее, как удар хлыста. Она невольно отступила.

Что-то в ней будто сломалось, когда Джесс осознала, насколько уязвима ее хваленая невозмутимость. Она убеждала себя, что, будучи взрослой и столкнувшись с личностью, оскорбившей ее, сумеет овладеть ситуацией в отличие от тех времен, когда была беззащитным ребенком. Джесс верила, что, взрослая, станет сильнее и сможет высказать все язвительные слова, какие хранила про себя в детстве и юности.

Но вот теперь она стояла, чувствуя, что желудок ее свела судорога, а спина окаменела, а все тело вибрирует от напряжения.

— Этот мальчик в первую очередь моряк. — Он потянулся, схватил малыша за волосы и с силой рванул. Мальчик покачнулся в его сторону, издав негромкий крик. — Ему пора еще научиться быть повнимательнее и не попадать под ноги.

Джессика сглотнула, преодолевая страх.