Испытание Тьмой

— Это же требует уйму свободной мощи. Зачем такие сложности?

— В качестве центра Перехода я обычно использую Источник Миров. После этого, сам понимаешь, энергии хватает надолго.

— О, тогда понятно. — Враг потирает правой рукой подбородок. — К сожалению, твой способ не применим для тех, над кем властен Путь Исхода.

— Путь Серой Башни, ты хочешь сказать?

— Название не играет роли. Ты знаешь, о чем я.

— Знаю, — хмуро киваешь ты, — потому и покинул Путь.

— Это мне известно, Акинак. Однако есть еще одно. Тебя называли «последним из Первых». Последним представителем древних родов.

— Мне это было давно известно — почитай, с той поры, как я получил свое имя.

— Прозвище, не имя, — поправляет он.

— Это единственное имя, которое было у меня когда-либо, — отрезаешь ты. — Но ты уклонился от темы.

— Верно. Так вот, ты — последний из Первых, я же — первый из Последних.

Первый из ПОСЛЕДНИХ??? Так значит…

— Да, — подтверждает он. — Именно с моим рождением начался закат нашего общего рода. В тебе сосредоточена вся древняя кровь и сила, какая только была за века существования нашего народа; мне же досталась та ее часть, которая привела нас к гибели.

Первый из Последних — тот, в ком наиболее ярко воплотились все черты, восстановившие богов и саму Судьбу против твоего рода. Имя его известно тебе, да и другим, кто проявил интерес к истории Пути (правда, таковых не очень-то много: больно мрачный раздел)…

— Твой Путь замкнулся, Торн, — после тяжелой паузы молвишь ты — и чертишь острием меча окружность Змеиной Цепи; да-да, тот самый Знак, что некогда применил против тебя Хравн-Отступник. Изобретенный самим Торном-Шипом в эпоху, когда мир был более жесток к людям, но и более справедлив.

Световая колонна, окутывающая Врага, исчезает, как и порожденная ею зона без-магии. Торн, однако, попадает под действие собственного Знака-Ловушки и не может воспользоваться силой, даже если у него после поражения в Битве Черного Рассвета сохранился запас, в чем имеются веские причины сомневаться.

Доспехов Торн, как и ты, не имеет; облачение Черного Властителя, очевидно, переправилось на свое старое место, сиречь в сундук подле Черного Трона. Однако оружие при нем — достопамятный скимитар Барзай. Закономерно, надо сказать…

— Пусть будет так. — Отпрянув назад, Враг вытягивает из-за пояса клинок черной бронзы и делает пробный взмах. — Прошу…

Бой длится не очень долго. Или Торн владеет оружием хуже тебя, или еще что-либо, но ты довольно быстро вышибаешь у него скимитар, расщепив лезвие из черной бронзы, и тем же движением наносишь смертельную рану. Торн оседает наземь. Изо рта Врага вырывается горький смех, окрашенный его собственной кровью.

— Наклонись, — выдыхает он.

Ты качаешь головой.

— Это не ловушка, дурак! — Кашель и боль заставляют Торна скрючиться подобно раненой змее. — У меня есть для тебя… кое-что…

Держа меч наготове, ты наклоняешься к умирающему. Окровавленная рука Врага касается твоей головы, а побелевшие от напряжения губы произносят Слово. Последнее Слово.

Боль и горячий лед чужой мощи обрушиваются на тебя подобно потоку жидких молний из Чаши Бурь. На какое-то время ты теряешь все чувства, а когда вновь обретаешь их, то обнаруживаешь, что Первый из Последних уже покинул мир живых.

Уложив тело Торна на скальную полку, ты кладешь сломанный скимитар рядом с ним, а затем возвышенным ритуальным Словом воздвигаешь гробницу, заставив неподвижные камни сомкнуться вокруг мертвеца непроницаемым барьером. Под твоим пристальным взглядом над этой импровизированной гробницей медленно возникают выдавленные в скале строчки эпитафии (сочиненной, насколько тебе известно, самим Торном в те незапамятные времена, когда он фактически только начинал свой Путь):