Испытание войной – выдержал ли его Сталин?

Атакуя СССР, Гитлер рассматривал ее пространства с точки зрения Александра Македонского. Гитлер был уверен в фатальной слабости сталинского режима и возможности одним ударом завладеть территорией, находящейся в централизованном подчинении. Логика понятная и весомая. Но Александр Македонский был не только великим полководцем, но и великим стратегом и политиком. Он не просто разгромил персидскую армию, но и заместил собой Дария II. Государство сохранялось. Поменялась лишь династия. Так же поступали монголы времен Чингисхана и его преемников. Они образовали новую династию в Китае – Юань, переняв у китайцев их обычаи и государственные традиции. Так же, с полным уважением к местным народам, поступали в государствах Средней Азии, в половецких степях… Там же, где не могли заместить политическую элиту, как на Руси, они оставляли местных правителей в качестве своих союзников (вспомним симбиоз Александра Невского, а затем московских князей с Ордой).

Гитлер же пришел в СССР с целью не заместить существующий политический режим, а полностью уничтожить государственность местных народов. И пространственный фактор тут же превратился в проклятье для вермахта, в стратегическую ловушку, в бег за ускользающим горизонтом. Такую войну вермахт выиграть не мог в принципе, даже если бы имел надлежащее количество танков. Кстати, ту же ошибку совершила Япония в Китае. И увязла в бесконечной войне там.

Итак, можно ли было разгромить сталинский политический режим? Судя по развернувшимся событиям – да, возможно. Можно ли было разгромить российскую государственность? Судя по тому, чем кончился поход вермахта, – нет. Для этого надо было нанести удар изнутри, на что Гитлер, исходя из своей идеологии, не пошел.

Глава 5 Битва под Москвой: победа, но не разгром

В первых числах декабря наступательный потенциал немецких войск под Москвой иссяк. В этот момент и началось знаменитое контрнаступление под Москвой. Оно начиналось в лучших для нашей стороны условиях: короткие линии коммуникаций, несравненно большая приспособленность Красной Армии к зиме, наличие крупных фронтовых резервов. К началу наступления на фланги Западного фронта стали выдвигаться 1-я ударная, 10, 20, 26 и 61-я армии. И хотя многие из них были еще далеки от завершения формирования и обучения, но германскому командованию такие резервы и во сне не могли присниться. Благоприятствовал наступлению и фактор внезапности. Возможность разгромить группу армий «Центр» позволяла и выгодная конфигурация фронта. На севере – в районе Калинина и на юге – у Тулы немецкие войска глубоко вклинивались на восток, подставляя себя под фланговый удар. Особенно плохо фланги были обеспечены у 2-й танковой армии Гудериана. Эта группировка была малочисленной, и ее растянутые дивизии не смогли выдержать удара даже 1-го гвардейского кавалерийского корпуса с приданной 112-й танковой дивизией. Бой произошел в конце ноября у Каширы, куда прорвалась небольшая войсковая часть из состава 2-й танковой армии. После короткой схватки кавкорпус двинулся вперед, преследуя отступающих немцев, обнаружив, что у противника нет сил парировать даже этот небольшой по мощности удар. Удачная контратака у Каширы через несколько дней переросла в общее наступление всех войск левого фланга Западного фронта с поспешным, напоминающим бегство, отступлением 2-й танковой армии. Командование Западного фронта и Ставка поняли: час возмездия пробил. Последовал приказ о переходе во всеобщее наступление советских войск трех фронтов – Калининского, Западного и его соседа Юго-Западного фронтов. Свершилось! После всех катастроф летне-осенних месяцев советские войска получили возможность хоть частично отомстить врагу.

Зато дальнейшие события вызвали у представителей немецкого генералитета недоумение по поводу упущенных Красной Армией возможностей. Их военное мышление, ориентированное на стратегию окружения как основного способа достижения решительных целей, не могло не отметить благоприятную ситуацию у противной стороны.