Испытание войной – выдержал ли его Сталин?

Русско-японская война 1904–1905 гг. явила собой пример полного провала в искусстве маневренной войны царским командованием. Можно только удивляться, каким образом японской армии удалось выигрывать сражение за сражением без единой осечки, ведь русские войска воевали в исключительно благоприятных условиях – вдоль линии маньчжурской железной дороги, имея возможность получать все необходимое прямо из вагонов, в то время как японской армии требовалось везти предметы снабжения сначала морем, затем перегружать их в портах на телеги и по грунтовым дорогам тащить на позиции. Однако это не помешало японской армии, не имевшей численного или технического перевеса и даже значительного военного опыта (за исключением китайско-японской войны 1894–1895 гг. Япония не вела внешних войн несколько веков!), выиграть сложную кампанию за счет активного оперативного маневрирования.

В Первой мировой войне русская армия как маневренная сила выглядела не лучше и не хуже других – французской, английской, австрийской армий, так как все они особым оперативным искусством не блеснули. Но явно уступала германской армии, не выиграв у нее ни одного сколько-нибудь крупного сражения. Таким образом, новая Красная Армия не могла унаследовать глубоких традиций маневренного оперативного искусства от старой. Но опыт Гражданской – прежде всего маневренной войны – повлиял на военные воззрения ряда молодых военных специалистов, вышедших из низов и не связанных с прежней косностью военного мышления. Они заложили фундамент будущего взлета советского оперативного искусства, рассматривая боевые действия как комплекс маневренных мероприятий по разгрому противника. Первая половина 30-х гг. стала временем активных и плодотворных теоретических поисков новой военной концепции. Триандафилов, Тухачевский, Уборевич, Якир увидели будущую войну в современной для эпохи моторов форме.

Советские историки пытались доказать уникальную самобытность отечественной военной теории, которую, мол, заимствовали на Западе всякие там гудерианы, не способные придумать сами ничего оригинального. В этом прослеживается старая традиция (с 40-х гг.) утверждать, что чуть ли не все важное было открыто и изобретено в России, а Запад присвоил приоритеты. Все это, конечно, неправда. Но есть и нюанс. В любой стране может родиться талантливый человек, однако суть в том, сумеет ли эта страна воспользоваться своим интеллектуальным богатством, предлагаемыми разработками и открытиями. Проблема заключается не столько в изобретении пороха, сколько в его использовании. А это уже зависит от организации. То, что кто-то у нас нечто разработал, а воспользовались этим другие, говорит прежде всего о несовершенстве нашей организации (экономической, социальной, военной). И наоборот, кто этим воспользовался (а механически воспользоваться невозможно – открытие не запчасть), может поставить «плюс» своей системе организации. Германская армия, имея собственных оригинальных военных мыслителей, заимствовала самое прогрессивное в военной мысли других стран – от теорий Дуэ и Фуллера до советских военных разработок, что делает честь профессионализму ее военных руководителей (5). Получился сплав, основанный на организованности, вере в себя и оправдавшемся риске. Германская армия не имела превосходства в численности и качестве вооружения перед англо-французскими или советскими армиями, а, наоборот, по ряду компонентов уступала им. Ее первоначальные успехи – это успехи лучшей организации дела. Она вела войну современными оперативными методами и – побеждала. Побеждала до тех пор, пока ее противники сначала не сравнялись, а потом и не превзошли ее в этом. Но только не в таком компоненте маневренного оперативного искусства, как блицкриг. Здесь с вермахтом со второй половины ХХ в. может сравниться разве что израильская армия.

В советской литературе обязательным тоном считалось отзываться о блицкриге с высокомерием типа: «молниеносная война – это авантюра». Так можно рассуждать только в стране, испокон веков ведшей длительные войны на истощение и к ним привычной. Размеры территории, населения, природных богатств позволяли особенно не задумываться над сроками боевых действий. Но есть страны, для которых эти сроки есть вопрос жизни и смерти и блицкриг – это, в сущности, единственный путь к успеху.

Блицкриг требует чрезвычайно высокой степени организации в его подготовке, хорошего знания противника и, прежде всего его слабых сторон, так как через их использование, а не через количественное превосходство, куется успех. Блицкриги вермахта или израильской армии были основаны именно на этих основополагающих факторах.