Испытание жизнью

– К вам, што ль, наниматца, к голи перекатной, за воду с луком работать? И гдей-то ты видишь подкулачников? Пётр Сергеевич настоящий хозяин и к тому же умеет деньги зарабатывать, а ваш батька только и знает, что водку лакать на даромовщинку в своём совете бедноты, да стянуть, што плохо лежить. Забыли, как вам накостыляли некрасовские ребята, ещё хотите получить на пряники. Идите куда шли, кадушки из под говна.

– Ну, ты, поговори ешшо, схлопочешь быстро по роже-то.

– Что ты сказал? – Захар подошёл к старшему из братьев, – Повтори, что ты сказал, полудурок необразованный!

Захар приблизился вплотную к Кадашову.

– И повторю! – и тот размахнулся, что бы ударить Захара, но Захар опередил его ударом меж глаз и ловкой подножкой уложил Кадашова на землю. Через мгновение братья все вместе набросились на него, пытаясь повалить. Захар отбивался, как мог, но силы были не равные. Помогла Лена, она обхватила сзади за шею одного из братьев и оттащила от Захара.

Неизвестно чем бы всё закончилось, если бы ни заведующая клубом, которая пришла открывать входную дверь:

– Прекратите! Ишь, что устроили в культурном месте! Марш отсюдова, а то милицию вызову, – и она влепила увесистый подзатыльник одному из Кадашовых.

Драка сразу прекратилась. Братья отошли в сторону, продолжая на расстоянии угрожать:

– Мы с тобой Захар ещё встретимся на узенькой дорожке.

– Идите, идите! Ишь, ещё угрожают. Что я сказала! Что б духу вашего не было! По милиции соскучились!? – и заведующая продолжила уже спокойно, – Я их знаю, то ещё хулиганьё, управы на них нет или ремня хорошего. Вы-то, что в драку кинулись?

– Так они начали. Что было делать? – Захар поднял оторванную пуговицу.

Кадашовы пошли вдоль привязи в сторону продмага. Проходя мимо упряжки, один из братьев размахнулся, чтобы ударить Ночку по морде, но она резко подняла голову и он промахнулся. Удивительное произошло дальше. Ночка ухватила зубами его плечо, и он долго не мог вырваться. Отойдя подальше и держась за больное место, продолжил угрозы:

– Не жить тябе, Захар, на белом свете, а кобылу твою пристрелим!

– Поговорите, поговорите. Я братьям пожалуюсь, вложат вам ума, – Лена пригрозила Кадашовым кулаком.

Заведующая открыла дверь и прежде чем скрыться за ней предложила:

– Заходите, внутри подождите начала фильма. Они могут вернуться да ещё подмогу приведут.

– Мы здесь побудем, – Захар снял пиджак и стал с сожалением рассматривать наполовину оторванный рукав.

– Воздухом подышим, – Добавила Лена.

– Как знаете.

– Может не пойдём в кино, а то правда придут ещё лошадь угонят или сделают с ней что или с коляской?.. – предложила Лена.

– Вообще-то я смотрел…

– Тем более. «Броненосец Потёмкин» – это наверно про войну.

– Нет, про восстание моряков.

– Один хрен. Я про войну даже книги не люблю читать.

Обратно ехали медленно. Захар отпустил вожжи, предоставив Ночке полную свободу. Она быстро поняла, что хозяин не спешит и пользуясь случаем часто останавливалась, чтобы похрустеть молодой травой у края дороги.

– Лен, ты не забыла, что родители сговаривались насчёт нас в прошлом годе, летом?

– Припоминаю что-то такое.

– И как ты на это смотришь?

– А, ты хочешь меня взять в жёны?

– Если честно, хочу. Ты мне нравишься… очень. Ты не ответила.

– В шестнадцать лет не очень-то охота выскакивать замуж. Но я не могу ослушаться и не выполнить волю покойного батюшки. И, если мамка не передумала.

– Сама-то ты как? Я тебе нравлюсь хоть чуток?

– Ты интересный, скромный, и я вижу смелый, в общем хороший человек. Хозяйство у вас крепкое. Лошадка у тебя какая!.. Просто загляденье. Чем ни жених. Как мамка скажет, так и будет… Загрустил, вижу. Не переживай. Нравишься ты мне, – Лена вспомнила Павла, – Может только не так как надо? Не знаю, что и сказать.

– Рукав оторвали и вторую пуговку не нашёл. Взгреют меня дома за новый-то пиджак.

Лена осмотрела порванное место:

– Ничего страшного, по шву порвалось. Зашить можно, и не заметят. Мы с мамкой зашьём и пуговки подберём. Придётся к нам зайти. Привыкай к будущей родне, – и она рассмеялась.

– Зайдёшь?

– Неудобно как-то, ни с того ни с сего приду.

– Неудобно, знаешь что, штаны через голову одевать.

Некоторое время ехали молча, думая каждый о своём.

– Лена, что мне надо делать, чтобы тебе больше понравитца?

– Ничего не надо делать. Просто мне надо поближе тебя узнать. Вообще-то… – Лена улыбнулась, показав красивые ровные зубы, – Уж больно ты стеснительный. Девчата рассказывают, после танцев провожаешь кого, так ни то что поцеловать даже обнять не решаешься.

– Чо целовать, если не нравятся. Лишь бы как, я не могу, – Захар неожиданно обнял Лену одной рукой, прижал к себе и поцеловал в щёку.

«Везёт мне на женихов: один комсомолом завлёкся, всё какую-то пятилетку строит и мировую революцию, другой дитя – дитём. А, я, что, не дитё? Куда уж мне замуж. Скажу мамке, пока не будет восемнадцать, пусь не выдаёт», – с лукавой улыбкой Лена посмотрела в глаза Захару:

– Это значит, что я напросилась или взаправду нравлюсь?

Захар не убрал руку, и они ехали так молча, чувствуя тепло друг-друга.

Упряжка остановилась у больших тесовых ворот.