Испытание жизнью

– Неудобно всё – таки, Лен, может, поеду я?

– Опять за своё. Ты к своей будущей жене в гости идёшь, можно сказать будущим хозяином в дом заходишь, – и Лена от души расхохоталась, – Пойдём, уж, жених.

Войдя в горницу, Захар остановился поражённый убранством и чистотой в доме.

Дневной свет, струившийся из трёх больших окон, отражался в большом зеркале и в стёклах шкафов из ореха на высоких изогнутых ножках. Стол также был из ореха. Особенно богато выглядели стулья с мягкими сиденьями и спинками. На одной из стен висел гобелен с изображением озера и красивой деревни. На стене между шкафов висела большая керосиновая лампа.

За маленьким столиком у окна сидел брат Лены, склонившись над листком бумаги, что-то рисуя. У другого окна сидела в кресле Александра и вязала крючком кружева.

Заметив, как от усердия младший брат высунул на бок кончик языка, Лена подошла к нему:

– Смотри, откусишь, – и легонько хлопнула его по губам.

– Не мешай, – отмахнулся от неё Миша.

– Мам, сможем зашить, что б незаметно было? Захар подойди поближе.

– Почему не сможем? Снимай. Это как же ты так, Захар? Жалко. Такой дорогой пиджак. Беречь надо вещи.

– Представляешь, мам, ко мне у клуба братья Кадашовы прицепились и начали доводить, а Захар не побоялся и заступился за меня, хотя их было трое.

– По этим кадашатам давно тюрьма плачет. Зашьём так, что твои и не заметят, – Александра выдвинула один из ящиков, стоящего рядом шкафа, достала лубяной коробочек с нитками и принялась за работу, предварительно отпоров часть подкладки.

Захар возвращался домой довольный сегодняшним днём, мечтая о свадьбе и о будущей семейной жизни, так, как он её себе представлял при полном отсутствии опыта.

VI

Семейство Петра Сергеевича Сергеева готовилось ко сну, когда перед их домом остановился, грохоча и пуская клубы дыма, легковой автомобиль с открытым верхом. Мужчина в штатском и милиционер направились к крыльцу.

– Ульян, Греня, кто – ни будь, откройте непрошеным гостям, – Пётр одел пиджак и встав приготовился поприветствовать приехавших.

Мужчина в штатском вошёл с видом хозяина и попросил всех кроме хозяина выйти из комнаты. Кода все ушли, милиционер встал у двери, а мужчина сел, вытащив из-за пояса револьвер, положил его на стол перед собой.

– Садись, Пётр Сергеевич, разговор предстоит серьёзный и от него зависит во многом твоя дальнейшая жизнь и жизнь твоих близких.

Ещё не садясь за стол напротив гостя, Пётр уже догадывался, о чём будет речь.

– Ко мне, как уполномоченному райкома по делам коллективизации и колхозного строительства, поступила бумага от Филипповского Сельского Совета об отнесении вас к подкулачникам. Кроме этого мне передано решение о конфискации вашего хозяйства и выселении всей семьи на неосвоенные земли Сибири.

– Я не знаю, что там удумал Совет, но к подкулачникам и тем более к кулакам меня относить не справедливо и глупо. Какой я подкулачник? Хозяйство справное, но небольшое. А что богаче других живу верно. Позволяю себе жить так, потому, что я по полгода работаю в городе и хорошо зарабатываю. Завидуют, вот, и принимают такие решения, что б моё нажитое прибрать к рукам.

– Откуда ваше богатство я не собираюсь выяснять.

– Это совсем не трудно, – Пётр достал из сундука коробку папирос «Герцеговина флор», – Подарок Иосифа Виссарионовича Сталина. – произнёс он, как бы невзначай. – Берегу, как память. А эта бумажка – справка с благодарностью, за подписью начальника хозяйственной части Кремля и коменданта Кремля.

«Хорошо, что не успел пустить на самокрутки», подумал Пётр, разворачивая многократно сложенный листок.

Уполномоченный несколько раз прочитал справку: