Испытания

— Ну, допустим, что карданный вал тоже почти постоянно вращается под этим самым днищем; вместо маховика можно специальный опорный диск придумать — все в одном блоке с коробкой, а то, что не принято, так тут у тебя уже много непринятого: у нас и поллитровый движок никто четырехцилиндровый и оппозитный не делал, и коробку назад не двигал. Ты же вообще новый автомобиль делаешь. — Жорес говорил быстро и еще успевал посапывать трубкой. — А вообще-то все уже было. Если не вру, в конце тридцатых годов на гоночной «Альфа-Ромео Альфетте» сцепление, коробка и редуктор в одном блоке были поставлены сзади. Фарина тогда еще был гонщиком и выступал на ней.

Григорий удивленно посмотрел на художника.

— Да?! Честно говоря, этого я не знал. Раньше сороковых вообще плохо знаю, пользовался чужими данными. — Он помолчал, раздумывая, говорить ли Синичкину об альбоме Игоря Владимировича. Решил, что не нужно, и спросил: — Допустим, перенесли сцепление, что это даст? — И с уважением подумал: «Нет, Жорес, не пижон».

— Это даст еще двести пятьдесят, а то так и триста миллиметров длины салона без увеличения общей длины, а загрузка осей почти не изменится или совсем не изменится. А мне эти миллиметры очень пригодятся, потому что тут для сидений, сам знаешь, небогато. — Художник помолчал озабоченно. — Вообще-то, надо бы начать с макетирования, если делать все добротно.

— Ну, еще скажешь, что и модель — в натуральную величину. Не забывай, Жора, что это, как ты говоришь, самодеятельность. Кто нам даст построить макет? В макетной со мной и разговаривать не станут. Это тебе не ключ от квартиры — за чекушку не сделают.

Художник не ответил, он задумчиво глядел в дальний угол зала. Григорий снова наполнил свой стакан, отпил сразу чуть не половину.

— Пойду еще кофе возьму по чашечке, — сказал он поднимаясь.

Жорес только промычал в ответ.

Когда Григорий вернулся, осторожно неся чашки, художник что-то сосредоточенно подсчитывал в своем большом альбоме. Отбросив карандаш, он удовлетворенно откинулся на спинку стула, сказал:

— Знаешь, салон получается даже чуть больше стандартов, но это пока, на бумаге. Я попробую все-таки что-то придумать с макетом. — Жорес со своей всегдашней чуть виноватой улыбкой посмотрел на Григория.

— Да ну, ничего не выйдет — кто станет городить так, за здорово живешь… — Григорию хотелось сейчас, чтобы художник не согласился с ним! Опустив голову, он помешивал в чашке.

— Понимаешь, там есть два или три посадочных макета неразобранных, может, удастся подогнать какой-нибудь под наши габариты. В макетной у меня отношения нормальные, я ведь не первый раз занимаюсь самодеятельностью. Правда, раньше прикидывал все просто так или брал за основу известные модели и старался добиться лучшего на меньшей площади. — Синичкин снова улыбнулся. — Диссертацию вот готовил, набирал данные.

— Ну и как? — спросил Григорий заинтересованно: только сейчас он начал понимать, что художник прошел почти тот же путь, что и он, Яковлев, что у Синичкина тоже есть «свой автомобиль», сокровенно выношенный и, может быть, даже обсчитанный и созданный на бумаге.

— Да никак. Данные все больше по заграничным моделям — это уже минус, потом лень оформлять стало, и наша контора в принципе этим не занимается… Надо было бы прорываться через Институт технической эстетики, а там и без меня болтунов хватает. — Жорес грустно помолчал, придвинул к себе кофе. — Ты мне лучше расскажи про агрегаты и вообще, ну, как мыслится эта тележка. Этот лист я возьму, ладно? — Он сложил ватман.

— Возьми, у нас еще один есть. — Григорий помолчал: вдруг пришло волнение. В первый раз ему приходилось так подробно рассказывать о своем автомобиле постороннему человеку, пока еще все-таки постороннему; человеку, как он уже понял, разбирающемуся не хуже его самого… Он столько думал об этом автомобиле, столько раз видел его в воображении, что порой казалось — этот автомобиль уже существует. И сейчас Григорий ощутил пустоту и неуверенность, неожиданно понял, что до живого автомобиля еще так далеко! Ведь и проекта законченного еще нет. Он допил свой стакан, глотнул кофе и, вздохнув, сказал:

— В принципе многое испытано. Подвеску этой конструкции я еще на гонках обкатывал, Синцова это знает. Движок, надеюсь, будет хороший. Аналоги были, Валя Сулин занимался такими еще в Политехническом. Работали они ровно, стабильно, хороший газораспределительный механизм и еще достоинство, что много деталей выпускается на заводах. Может быть, в течение года удастся построить тележку со всеми агрегатами и двигателем — что-то вроде гоночной машины — и погонять, колеса подходящие мы припасли уже. — Григорий смолк: рассказа о машине, которую он так хорошо знал, почему-то не получалось.

— Так что, двигатель — двухтактник? — спросил Жорес.

— Нет, нет, все настоящее, автомобильное. Мощность тоже ориентировочная. Валя рассчитывает на большую, но сильно форсировать не хотелось бы — нужен приличный моторесурс, а пятьдесят лошадей вполне достаточно.