Испытания Чемпиона (ЛП)

— Из-за твоей некомпетентности, Червехвост, появился риск, что магллолюбец узнает о моих планах, — прошипел Волдеморт. — Если твой промах будет стоить мне Гарри Поттера, этот Круциатус покажется тебе пределом мечтаний. Придется, видимо, нам выйти на контакт еще кое с кем. Это твой последний шанс, Червехвост. Смотри, не испорть все!

— Гарри! Гарри, проснись! Пожалуйста, проснись!

Открыв глаза, Гарри обнаружил себя лежащим на кровати. Вокруг него плавали несколько размытых лиц. Шрам по–прежнему горел, а тело непроизвольно подрагивало. Кто-то приподнял его за плечи и сел рядом. Голова парня легла на чью-то грудь, чья-то рука стала успокаивающе поглаживать его по спине. Гарри смог только слабо простонать, и его глаза вновь закрылись. Он не чувствовал в себе сил пошевелиться — и было ощущение, что в течение еще некоторого времени такое состояние сохранится.

— Что это было? — спросил голос, очень похожий на голос профессора МакГонагалл.

— Скорее всего, еще одно видение, — ответил другой голос, явно принадлежащий Ремусу. — Уже было похожее этим летом, но тогда, кажется, ему не было так плохо.

Гарри застонал, попытавшись повернуть голову. Видение? Это было лишь сном? Гарри не знал, вздохнуть ему с облегчением или испугаться еще больше. Это было так реально… Но что это, Ремус здесь? Что он делает в Хогвартсе? Сириус тоже здесь?

— Лунатик? — спросил он скрипучим голосом.

Ремус сел на край кровати и осторожно пожал Гарри руку.

— Я рядом, сынок, — ласково произнес он. — Бродяга тоже здесь. А скоро придет мадам Помфри. Все еще сильно болит?

Гарри приоткрыл глаза и посмотрел на расплывчатое лицо Ремуса.

— Только мой шрам, — с трудом выдавил он.

Внезапно он вспомнил увиденное и попытался подняться, но руки, державшие его, не дали ему сдвинуться. Через минуту он прекратил попытки вырваться и устало раслабился.

— Моуди, — выдавил он, борясь с подступавшим забытьем. — Шпион — профессор Моуди.

Ахнула профессор МакГонагалл, а руки, державшие Гарри, ощутимо напряглись.

— Гарри, это невозможно, — осторожно произнес Ремус. — Аластор Моуди никогда не примкнет к Волдеморту. Ты уверен в том, кого ты видел?

Хотя тело парня и перестало дрожать, двигаться было по–прежнему тяжело — беспомощность уже начинала раздражать.

— Я видел его, но… Волдеморт назвал его Барти Краучем младшим. — Гарри не смог скрыть недоумение в голосе. — Я думал, он умер.

— Если кто-то другой не умер в Азкабане вместо него, — рубанул Сириус.

Тишина наполнила комнату, и Сириус усмехнулся:

— Шучу я! Кто в здравом уме пойдет на такое?

Гарри недолго думал.

— Я бы пошел, — сонно подтвердил он. — Если бы тебя или Лунатика посадили, я бы занял его место, Полуночник.

— Мне тяжело признавать это, но Гарри в чем-то прав, — тихо произнес Ремус, смахивая челку Гарри, сползшую ему на глаза. — Любой родитель пойдет на это ради своего ребенка. Ты бы занял место Гарри, Бродяга?

Сириус вздохнул и согласился:

— Да в тот же миг.

Мгновение спустя в комнату ворвалась мадам Помфри и принялась выгонять всех наружу. Гарри протестующе застонал, когда его крестный осторожно положил его обратно на постель и вышел вслед за остальными. Он едва осознавал, что за проверки проводила мадам Помфри, пока его не напоили несколькими зельями. Головная боль значительно спала, и он был уже в состоянии двигать конечностями, но по–прежнему слаб. Удовлетворившись, что сделала все возможное, мадам Помфри позволила взрослым вернуться в комнату.

Сириус и Ремус поспешили к Гарри, а профессора Дамблдор и МакГонагалл остановились в дверях, оглядывая комнату. Мародеры сели с двух сторон кровати. Сириус сразу запустил руку в волосы парня — это, казалось, доставляло удовольствие подростку, — а Ремус принялся проверять, удобно ли лежит подопечный. Казалось кощунственным нарушить эту семейную идиллию, но это было необходимо.

— У тебя найдутся силы ответить на несколько вопросов, Гарри? — спросил профессор Дамблдор.

Сириус оглянулся через плечо на директора школы, будучи готовым дать отпор, но лишь вздохнул и снова посмотрел на Гарри.

— Скажи только одно слово, Сохатик, и мы выставим их отсюда, — тихо произнес он. — Расспросы могут подождать и до утра.

Гарри медленно помотал головой. Он знал, что необходимо покончить с этим сразу — откладывать причин не было.

— Я в порядке, — произнес он, но, похоже, никто из мужчин ему не поверил. — Я только устал… и небольшая боль. Похоже, пара Круциатусов — это мой предел.

Это была плохая шутка, и, судя по резким вздохам присутствующих, ему вовсе не следовало этого говорить.

— Почему бы тебе не начать с самого начала, Гарри, — предложил профессор Дамблдор, входя наконец в комнату. — Любая мелочь, которую ты сможешь вспомнить, пригодится.