Испытания госпожи Трейт

Прошлепала босыми ногами в ванную и в зеркало посмотрела с некоторым опасением. Девица, отразившаяся в нем и правда на Оливию Трейт похожа была мало, но слова «падшая женщина» на лбу не высветились и на том спасибо.

Показав язык отвратительно довольному выражению (мое довольное преумножает уолтеровское самодовольное в разы, так что нечего!), я принялась собираться.

Подавив внезапный порыв заглянуть к Тони в офис, раз уж он через дорогу — еще не хватало каждый день за ним бегать! — я направилась домой: переодеться, нормально причесаться, а потом все же навестить вчерашний завод. Уолтер-Уолтером, а статистические данные статистическими данными и пренебрегать ими нельзя.

Всю долгую дорогу, я старательно разгоняла розовый туман, так и норовивший затянуть ясную мыслительную деятельность. И довольно в этом преуспела, пусть и не до конца, потому что подозревала, что улыбка, которой я одарила охрану во время приветствия, была уж чересчур лучистой.

Как и вчера меня пропустили без лишних вопросов, стоило упомянуть о договоренности с директором. Но вот стоило мне сообщить секретарю, кто я, а ей донести до начальства, что такая-то прибыла…

— Вы идиоты?! — взвинтившийся до небес вопль прошил стены и довольно хлипкую дверь. — Я что сказал? Не пускать! Охрану, немедленно! Немедленно, я сказал, вызывай! Чтобы духу ее через секунду здесь не было!

Дверь распахнулась, явив мне бледную секретаршу, я, совершенно не понимая, что происходит, поднялась ей навстречу.

— В чем дело?..

— Я вызываю охрану, — бросила она мне дрожащим голосом и схватилась за магофон.

Окончательно растерявшись, я даже и не подумала включить напористость, как в ситуации с Уолтером. Там мне, может, были и не рады, но не вели себя так, будто я не одинокая девушка, а вооруженный до зубов бандит.

— Я уже ухожу, не стоит беспокоиться, — я попыталась все же сбавить накал страстей, но двое охранников уже вбегали в офис, причем один из них был как раз тем, который впустил меня меньше пары минут назад.

А дальше меня грубо схватили, выволокли с территории завода практически за шкирку как щенка и вышвырнули за ворота. В прямом смысле. Я упала на землю, ободрала ладони, больно стукнулась коленями, но мысли были только о том, чтобы не пострадали приборы в жалобно звякнувшем портфеле, улетевшем отдельно от меня.

Поднявшись, я обернулась на ворота еще раз. Охрана с каменными рожами показательно меня игнорировала.

И что это было?

Чего ради нужно было меня впускать, чтобы через минуту с непонятными оскорблениями выставить? Да еще и в такой грубой форме? Да еще и когда директор бешено вопил, что велел не впускать, хотя еще несколько дней назад разговаривал со мной вполне любезно.

Кому это нужно?

Будь я параноиком, я бы заподозрила Гиллема, но если рассуждать логически, то бывший начальник ну никак не мог отследить мои контакты и надавить на дирекцию…

Инструменты, к счастью, оказались целы.

Домой я возвращалась в глубокой задумчивости.

Поднялась по лестнице, сунула ключ в дверь, но она оказалась открыта.

— Фло? — удивилась я, заходя внутрь: рабочий день в ИЦ еще не закончился и дома подружке делать было нечего.

И замерла на пороге.

В квартире царил разгром.

Мебель опрокинута, вещи сброшены на пол и выкинуты из ящиков, посуда, лампы разбиты… и повсюду, повсюду — обрывки бумаги, белыми клочками устилающие пол.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мне понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя.

Потом я прошла к магофону, стараясь не думать о том, что хрустит под ногами, и набрала номер полиции. Продиктовала диспетчеру адрес, объяснила ситуацию, выслушала заверения, что ко мне выезжают. Подумала. Набрала другой номер.

— Будьте добры госпожу Флайберт.

— Она больше здесь не работает, — сообщили мне и бросили трубку.

Не работает? Что значит — не работает? Почему не работает?

Неужели это — тоже из-за меня?

К горлу подступил ком.

Часто моргая, я огляделась вокруг, не зная, за что хвататься в первую очередь.

Стоп, мне ни за что нельзя хвататься, сначала надо дать полиции все осмотреть.

Что же мне тогда делать?

Я посмотрела на магофон.

Позвонить Тони?..

Что я ему скажу?

Брось все свои важные дела, приедь пожалей меня?

Потому что, что он еще сможет сделать, кроме как пожалеть?

…наймет уборщицу, да.

От с трудом сдерживаемых слез перед глазами все плыло. Я все равно до сих пор не понимала — почему?

За что?

Правда — за что?

Я знаю, что я права, они — кто бы ни были эти «они», потому что явно все это дело не рук одного Гиллема — тоже знают, что я права. И мы все также знаем, что это не та проблема, которую можно будет прикрыть фиговым листиком и сделать вид, что так и задумывалось для красоты, а не для того, чтобы срам убрать. Все это грозит такими экономическими проблемами, которые стране (да что там — стране, миру!) и не снились, так почему?

Ответа на этот вопрос у меня не было.

Полиция явилась через полчаса.