Испытания любимого кота фюрера в Сибири

Старый проводил молодого до выхода из катакомб, вернулся в логово и залег на продолжительный отдых.

Аристократ ушел в ночь один.

Фельдфебелю половая гимнастика была давно противопоказана. Взгромоздившись на кошку, бравый вояка наверняка сдох бы еще до начала фрикций.

Но и без рискованного акта старый кот чувствовал, что вряд ли дотянет живым до утра.

Фельдфебель, высунув морду из-под металлического настила, уставился пристально в небо, где среди бессмертных созвездий таились маленькие звездочки погибших лейтенантов.

Тевтонец, покидая гаражи, не заметил рокового недомогания утомленного возрастом наставника.

Тевтонец не ощущал ничего, кроме желания стать полноправным самцом.

Тевтонец спешил к эротическим приключениям.

Старого кота влекло небо, молодого – земные услады.

Аристократ, миновав пустырь, сфокусировал слух на желанном объекте.

Кошка печалилась где-то совсем рядом, и немецкому коту предстояло лишь найти и утешить.

Но перед тем, как тыкаться носом под задранный хвост, вцепляться задними лапами в изящные бедра и впиваться зубами в податливый загривок, требовалось преодолеть серию препятствий.

Возбужденный кот рвался к цели напрямик.

Стремительно пересек боковую пустую дорогу.

Быстро преодолел каскад заасфальтированных уступов.

Пробежался вдоль электрической трассы, под гудящими оголенными проводами.

Через фундамент гигантской ажурной опоры перебрался на другую сторону высоковольтной линии.

Перепрыгнул через водосточную канаву.

И, сбавив темп, завершил марш-бросок у забора из плотно сбитых нетесаных досок, за которыми начинался склад.

Кошка, страдающая от одиночества, продолжала издавать призывные звуки.

Тевтонец принялся искать доступный вход на территорию страсти.

Интуиция требовала: проникнуть, найти, поймать и ублажить.

Аристократу давно полагалось стать настоящим сексуальным гигантом.

4. Искрящее зрелище

Члены Глобального Координационного Совета вновь собрались для продолжения чрезвычайного заседания.

Все обязательные жертвоприношения на всех континентах, исключая Антарктиду, прошли без накладок.

Общение через Интернет началось в прежнем режиме.

Одиннадцать экранов, одиннадцать микрофонов, одиннадцать наушников.

Пыточная филармония пополнилась новыми солистами.

– Леди и джентльмены, вашему вниманию предлагается короткий, но захватывающий номер. Будет продемонстрирована эстрадная попытка извлечь за минимальное время максимум экспрессии. Посредством тока высокого напряжения.

– Электро-лирическое интермеццо – это забавно.

– Посмотрим и послушаем.

– Заодно и узнаем, насколько верна информация о том, что тварюгам не страшна молния.

– Надеюсь, сила тока будет достаточно значима.

– Похоже, вокал будет не совсем чистым, а с потрескиванием.

– Судорожный балет не хотите?

– Превратить тварюгу в музыкальный электроинструмент как-то не слишком оригинально.

– Не понимаю скептически настроенных меломанов. Вы знаете, к примеру, что наш ролик с инквизиционным клавесином пользуется в Интернете диким успехом.

– А солистка вся в проводах!

– Хорошо, что не в лампочках!

Для усиления эффекта номера на сцене погас и верхний, и боковой свет.

5. Непосильная задача

Аристократ несколько раз обошел деревянный забор склада по кругу.

Вслушиваясь.

Внюхиваясь.

Вглядываясь.

За высокими сбитыми досками печалилась кошка.

Сквозь узкие щели, доступные лишь мышам, пробивались смолистые ароматы напиленных материалов.

Внутри преобладал мрак.

Но проникнуть в желанную темноту не было никакой возможности.

Рядом с глухим забором не торчало ни одного дерева.

И не высилось никакого строения.

Ничейная полоса оберегала склад от вторжения любвеобильных котов.

Интуиция подсказала тевтонцу, что за неприступным забором нет никого, кроме грустной соблазнительницы.

В связи с перепроизводством сбыт продукции деревообработки снизился.

Кризис отключил прожекторы и уволил сторожа.

Без должного присмотра остались штабеля вагонки, бруса и рейки для пола.

Но кризис не успел перекосить опорные бревна, сгноить доски, расшатать поперечины, ослабить петли и деформировать створки ворот.

Потомок любимого кота фюрера проявил нордическое упорство, снова и снова обходя склад, погруженный в экономную тьму.

Огни микрорайона не доставали до маршрута озабоченного тевтонца.

Далеко в стороне тускнели ровные огни жилых зданий: светящиеся окна и плафоны над подъездами.

Между домов выделялись яркостью фонари аллей.

Длинная гирлянда обозначала гребень плотины.

В заливе отражались и звезды, и фары редких машин, и свет, порожденный турбинами электростанции.

Над молочным заводом стояло заметное марево: ночная смена разливала кефир и сливки.

Но Аристократ не вспоминал свежее, доставленное с фермы, вкусное изобилие особняка.

Плоть требовала не пищу, не питье, а сексуальное удовлетворение.

Для реализации эротического потенциала требовалось лишь пробраться внутрь.

Завершая очередной бессмысленный обход, тевтонец поглядывал на гаражный лабиринт, который сиял в районе шлагбаума.

Молодой кот немного беспокоился о старом, но возвращаться в логово до рассвета не собирался.

Аристократу, изнывающему от желания обладать, было не до болеющего Фельдфебеля.