Испытания любимого кота фюрера в Сибири

Все чувства, включая интуицию, свидетельствовали о благоприятном исходе.

Тевтонец метнулся в закатное марево, наслаждаясь встречным прохладным ветерком, пропитанным нектаром цветущих насаждений.

Немецкий кот едва не приобщился к глюкам сибирских потребителей качественного импортного клея.

6. Сдохший аккорд

Члены Глобального Координационного Совета ловили кайф, безопасный для извилин, серого вещества и мозжечка.

Но клавесинные муки тварюг продолжались недолго.

Бешеный темп подорвал здоровье исполнителей, и семь живых нот, одна за одной, замолчали навсегда.

Последней исторгла фальшивый полухрип, вместе с пеной из оскаленной пасти, нота фа.

– Это было высокое искусство.

– Непостижимый примитив.

– Филигранная техника дергания за хвосты.

– Была бы филигранная – ансамбль так быстро не передох бы.

– Инквизиторский метод требует особых навыков.

– Конечно, сначала отрабатывали приемы на колдуньях и алхимиках.

– Нет, использование современных технологий оставляет больше впечатлений.

– Хватит спорить. Вдохновились экспресс-номером, и можно переходить к серьезным делам.

– Леди и джентльмены, извините, что не проинформировал о применении комплексного воздействия на тварюг, но это было сделано, чтобы не затягивать концерт.

– Жаль, что лишили нас технологических нюансов.

– До, ре, ми, фа, соль, ля, си!

Мертвые ноты в перечисленном порядке отправились в мясорубку под сценой.

7. Безымянный

Тевтонец, покинув мрачную вотчину клееманов, двинулся в сторону залива, подальше от химического цунами, захлестнувшего подвал.

Ветер с берега донес гитарный перебор блатного шансона.

Тевтонец не проникся камерным романсом.

От благоустроенной набережной, где прогуливался отдыхающий люд, повеяло ароматами шашлыков и цыплят на гриле.

Тевтонец выбрал аппетитный курс.

Окружающие здания отражали многочисленными окнами приметы наступающей ночи.

Верхние – закат.

Средние – темнеющее небо.

Нижние – вереницы тротуарных фонарей.

Аристократ, не торопясь, избегая возможных засад и нежелательных стычек, передвигался от газона к газону.

Запахов, вызывающих слюну и желудочные спазмы, прибавлялось с каждым шагом.

Это доторговывали пивные точки да бакалейные киоски.

Стойкое амбре сушеных осьминожьих щупалец, вяленой, соленой, копченой рыбы и прочих морепродуктов смешивалось с ванильными кондитерскими ароматами.

Тевтонца отделяла от набережной чересполосица газонов и путаница лестничных спусков, прихотливо соединяющих асфальтовые перемычки между зданиями, расставленными по уступам параллельными рядами.

Во многих окнах зажегся свет, и на травяном покрове к фонарным правильным кругам добавились пятна растянутой геометрии.

Аристократ, искушаясь близостью съестного изобилия, все-таки не решился приблизиться к заливу.

Слишком весело шумели компании под тентами.

А за рядами низкой плотной акации тихо прогуливались влюбленные пары.

Тевтонец решил выждать, пока не поубавится народа.

На границе жилого массива и спуска к набережной раскинулся детский комплекс.

Всех ребятишек давно разобрали.

Сторож, закончив уборку территории, сидел в шезлонге на террасе и потягивал баночное пиво.

Тевтонец занял самую безопасную позицию, равноудаленную и от сторожа, и от прогуливающихся влюбленных.

В тени сетчатой ограды немецкий кот полностью сливался с местностью.

Но внезапно схрон Аристократа обнаружил взъерошенный и жалкий малыш без имени.

В мире людей каждая обретшая владельца кошка имеет кличку – смешную или красивую, нелепую или соответствующую внешности.

Безымянный котенок – пушистый, белый, с темно-коричневыми подпалинами – наверняка получил бы нечто, связанное с расцветкой, но не успел.

Покинув родную кошку и троих бело-пятнистых единокровных сестер, котенок не сумел попасть домой к близнецам – мальчику и девочке, которые с отличием перешли в третий класс, за что и были премированы долгожданным питомцем.

Беленького малыша отделяло от близнецов полгорода и пятнадцать остановок с двумя пересадками.

Семь автобусных остановок до Центрального рынка, пересадка в трамвай и еще восемь остановок.

Мать близнецов, заехав после работы к сослуживице, забрала корзину с пушистым соней, завернутым в шерстяной платок.

Автобусная часть маршрута прошла без приключений, а вот с трамвайной случился казус.

Женщины, особенно после полного трудового дня, часто забывают в транспорте хозяйственные сумки, набитые полуфабрикатами, зонтики, коробки с рассадой, недочитанные детективы, глянцевые журналы, а порой и детей, засмотревшихся в окошко.

Мать близнецов, едва втиснувшись в переполненный трамвай, умудрилась пристроить корзину с маленьким пассажиром на сломанное боковое сиденье.

Никто не рискнул занять скособоченное кресло, державшееся на последнем болте, и лишь корзина отлично поместилась на вспоротом кожзаменителе.

До нужной остановки оставалось четыре перегона, когда мать близнецов отвлеклась, забыв про корзину и спящего котенка.

Виновницей трамвайного происшествия оказалась встреченная знакомая.

Одноклассницы принялись мыть косточки отсутствующим соученицам: одна развелась, вторая никак не может выйти замуж, у третьей аборт за абортом.