Испытатели

-- Какие будут приказания? -- вытянулся начштаба.

-- Подвесить бомбы, пополнить боекомплекты, снарядить и хорошо осмотреть машины. Через два часа, когда их там скопится побольше, всем полком вылетим на штурмовку.

Через час командир полка инструктировал летный состав:

-- Мы еще до войны испытывали применение этих истребителей для штурмовых действий. Получилось тогда неплохо, так что кое-какой опыт у нас есть. Теперь мы должны его как можно лучше применить. Заходить для атаки будем вот откуда. -- Супрун легонько провел по карте указкой. -- Держаться всем дружно, оберегать друг друга. После бомбежки раза два-три из пулеметов прочешем. Ясно?

Полк Супруна появился над целью внезапно для врага. У переправы началась паника. Немцы, потеряв голову, разбегались в стороны, лезли под машины, в кюветы, чтобы спастись от бомб, снарядов, пуль. Загорелись и начали рваться машины с боеприпасами и горючим. Находившиеся вблизи конные упряжки бешено ринулись куда попало.

Лишь через несколько минут затрещали немецкие зенитки, и Супрун увидел, как самолет Кругликова, пикируя на цель, взорвался в воздухе от прямого попадания.

Кругликов был молодой, способный летчик-испытатель. Кроме того, это был веселый и славный парень, хороший товарищ.

У Супруна больно защемило сердце. Не помня себя от злости, он громко закричал по радио:

-- Еще раз дадим им, братцы! За Кругликова! В атаку!

И они еще раз яростно ударили по врагу, хотя и пришло уже время возвращаться домой, так как кончалось горючее и боеприпасы.

Когда они сели, Супрун сказал командирам эскадрилий:

-- Надо собрать все ценное имущество и немедленно убираться отсюда. Немцы наверняка сегодня ночью прилетят рассчитаться за переправу, а в сигнальщиках, прячущихся в окружающих лесах, у них недостатка нет. То и дело по ночам ракеты пускают.

-- Одна машина у нас в ремонте, -- заметил инженер, -- с нее мотор снят. Как с ней быть?

-- Оставить здесь и при ней ремонтную бригаду, -- ответил Супрун. -Пусть ремонтируют и охраняют.

Под вечер полк Супруна снялся с места и перелетел на другую площадку. Туда же на грузовиках отправили и все полковое хозяйство.

Вечером, на разборе итогов боевого дня, Супрун говорил:

-- Нужно привить использование этих истребителей для бомбежки и штурмовки. Пусть бьют по автоколоннам, паровозам, железнодорожным составам, мостам. Результат будет хороший! Надо как следует разработать тактику этого дела и распространить среди других авиачастей.

И тут же командир полка выделил специальную бригаду, поручив ей заняться этим вопросом.

Наутро со старой летной площадки пришли двое: техник и моторист. Механика с ними не было. Техник начал было по форме докладывать Супруну, но тот, не дождавшись конца доклада, перебил:

-- А третий где?

-- Убили, -- тихо ответил техник. -- Всю ночь бомбили "Юнкерсы". Семьдесят штук... Площадку будто перепахали: вся изрыта. Истребитель, стоявший в ремонте, сгорел. А из леса кто-то сигналил. Механик схватил пару гранат и бросился туда. Вдруг мы услышали, как полоснула автоматная очередь, и побежали на выстрелы. Но он уже был мертв, и мы никого не нашли там. Ушел, мерзавец.

-- Эх, черт! -- с сожалением сказал Супрун. -- И парня жаль, и жаль, что временная площадка мала и непригодна для ночных полетов, иначе можно было бы показать немцам, где раки зимуют. Ладно! В долгу не останемся, отплатим!

Полк Супруна вел успешные воздушные бои с врагом. Здесь, в небе Белоруссии, борясь против отборных и численно превосходящих частей корпуса Рихтгофена, летчики-испытатели Кубышкин, Хомяков, Кувшинов и другие летчики полка за первые же дни войны успели открыть и приумножить счет одержанных побед.

Летчики каждый день подводили итоги боев, делясь выводами, обобщая их. На одном из разборов, подытоживая опыт, Супрун говорил: