Испытательный срок

Рома не ответил, пригнулся и стал осматривать склон оврага. Вряд ли эти головорезы захватили сосну с собой. Но если захватили, придется их искать и жестко беседовать. Для компьютерной игры хороший поворот сюжета, но для жизни не очень. Но ему повезло. Заветная деревяшка валялась возле куста дикой бузины, растущей на склоне оврага. Ее выкинули, не обнаружив в ней ничего ценного, но бузина помешала улететь вниз. Не обращая внимания на публику, он встал на карачки. Опасался, что потеряет равновесие — голова еще кружилась. Дополз до бузины и поднял добытую в нечестном бою улику. Все-таки есть справедливость. Если это можно назвать справедливостью.

Теперь можно умыться и зализать раны.

По дороге к дому Диля поведала, что произошло.

— Я шум услышала, выглянула. Вас сразу узнала. У меня зрение — две единицы… Это Ильяс вас бил, брат Гаджи, который меня там, в магазине… Я позвала отца… Они сказали, что это их дела, но Туман им все объяснил. Убежали.

— Кто?

— Туман, — Диля кивнула на собаку, — он сильный, с ним даже волки не связываются.

Любопытное совпадение. С псевдонимом приятеля, из-за которого он сюда притащился.

— Да… Спасибо… Вы очень кстати… Проблем не будет?

— Нет… Я без Тумана никуда не хожу.

Дилин батя, тащивший стремянку, не говорил ничего. В отличие от дочери он не был уверен в спокойном будущем. Но не оказать помощь человеку, спасшему его дочь от международного терроризма, не мог. Как тут оказался Рома, и за каким шайтаном его понесло на дерево, тоже не спрашивал. Раз оказался, значит, надо было.

— Что, закрыли магазин?

— Да… Невыгодно, — ответила девушка, — теперь там водкой торговать будут. А меня не берут — двадцати одного нет. Обидно. Я ж не собираюсь ее пить.

В доме он умылся, Диля помогла заклеить пластырем ссадины и перевязала голову. В принципе, он отделался легко. Как ему повезло, что дом продавщицы оказался рядом, и что она услышала шум!

— Диля… Ты не можешь помочь мне еще разок? Это абсолютно безопасно. Кое-куда съездить на вашей машинке.

— Хорошо… Хотя я люблю, когда опасно.

Просмотр голливудских вестернов все-таки накладывает на девичью психику определенный отпечаток.

* * *

— Хатхи, кончай дрыхнуть! — забарабанили снаружи в вагончик спецсвязи.

Вечно спящий красавец Котов лениво поднялся с койки и распахнул дверь. На ступеньках стоял Виталя Шевченко.

— Чего надо? — Леха с трудом подавил зевок.

— Там на КП тебя какая-то дамочка спрашивает.

— Какая еще дамочка?

— Тебе же ясно говорят: ка-ка-я-то… — ухмыльнулся взводный, — местная, похоже. Молодая и симпатичная. Мне бы такое счастье привалило, я б процессором не щелкал.

— А у меня и жена целлюлитом не испорчена, — похвастался инспектор, уселся на койку и, сбросив домашние тапочки, стал натягивать берцы.

— Уши причесать не забудь! — бросил Виталий, прикрывая дверь.

Завязав шнурки, Леха накинул куртку, прихватил кобуру и неторопливо побрел на КП, по дороге ожидая какого-нибудь подвоха. Шевченко — есть Шевченко. Любит пошутить над ближним. Один раз на унитаз пленку оберточную натянул, невидимую. В результате струя пошла не вниз, а в стороны — на только что заботливо постиранные брюки. Хорошо еще, по-большому не присел.

Однако возле шлагбаума действительно стояла молодая и вполне красивая девушка, не похожая на унитаз. Инспектор узнал ее. Продавщица из недавно закрывшихся «Спорттоваров».

— Слушаю…

— С вами поговорить хотят. Там… — Диля кивнула на «пятерку» с тонированными стеклами, стоявшую метрах в двадцати от поста, — пойдемте!

— Погоди! Кто поговорить хочет? — Котов ни на секунду не расслаблялся, когда дело касалось личной безопасности. — О чем?

— Ваш друг. По поводу посылки.

— Какой посылки?

— Пойдемте… — поманила она вместо ответа, — он просил, чтобы вы пришли один.

Вот это уже было похоже на засаду. С другой стороны, если бы хотели напасть, не присылали бы гонцов в юбке. Хотя кто их, врагов, знает.

Котов двинулся следом, на ходу расстегивая кобуру. Что там еще за посылка? Пятьдесят кило тротила?

— Э, подожди! Ты не шахидка часом?

— Нет, Лех, она не шахидка, — раздался откуда-то сбоку насмешливый, очень знакомый голос.

Котов обернулся. Из-за валуна вышел Рома Фокин. Голова повязана, кровь на рукаве. След кровавый стелется по сырой траве.

— О! Ромка! — обалдел Котов, подходя ближе и пряча пистолет в кобуру. — Ты чего вернулся? И что за конспирация?

— Скучаю я по тебе.

— Блин, а кто это тебя так раскрасил?

— Оборотни.

Рома подошел к машине и приоткрыл дверь.

— Садись!

— На хрена? Пошли к нам!

— Лучше здесь. Для тебя, Леш, лучше!

— Не понял, — инспектор по очереди посмотрел на Дилю и коллегу.

— Ты ж знаешь, где я нынче работаю. Отдел собственной безопасности. Собственной. Садись-садись… Диля, погуляй немножко. Не стреляй только ни в кого.

Котов забрался на переднее сиденье. Рома сел назад, а не рядом.

— Скажи-ка, Хатхи, ведь не даром?

— Что — не даром?

— Не даром ты переправил посылку Глеба? За сколько, если не секрет?

— Какую посылку?

По интонации инспектора даже пионер из детского лагеря понял бы, что тот прекрасно знает, о чем идет речь. А уж человек, пять лет отработавший в уголовном розыске…