Испытательный срок

– Надеюсь, что нет. У меня ещё есть несколько важных дел, – холодно улыбнулся Верховский. – Небольшую вводную, будьте любезны.

– Я, честно говоря, хотел вас попросить о том же самом, – Викентьев нехорошо сощурился. – Сегодня трудный день, не будем терять времени. Дайте сигнал.

Протоколист подскочил на месте, точно ужаленный, схватился за рацию и буркнул что-то командное. Мишка выдвинул из-под стола ближайший стул и уселся подальше от Викентьева. За последние дни безопасник ему осточертел.

– Александр Михайлович, заметьте, пожалуйста, что я действую строго в рамках закона, – зачем-то сказал Викентьев.

– Как и всегда, Евгений Валерьевич.

Электрозамки зажужжали, выпуская из захвата тяжёлую дверь, и Мишке показалось, что он не вполне продрал глаза в ранний утренний час. Зарецкий по-хозяйски шагнул в комнату, не дожидаясь понуканий, сам уселся напротив Викентьева, положил руки на стол. Серебро наручников издевательски сверкнуло в холодном свете люминесцентных ламп. Безопасник завёл протокольную шарманку; двое конвоиров в полном боевом облачении замерли по обе стороны от двери. Мишка, как дурак, изумлённо пялился на коллегу. Ярослав выглядел осунувшимся и каким-то запущенным: всегда аккуратная бородка превратилась в сплошную тёмную поросль, лицо казалось обветренным, как после долгого и трудного похода. Неизменным остался бесстрастный взгляд и изрядно подбешивающее Викентьева спокойствие.

– Назовите ваше имя, – выплюнул безопасник. Он, похоже, находил спасение от абсурдности происходящего в незыблемом порядке протоколов.

Зарецкий откинулся на спинку стула и склонил голову к плечу. Если бы не наручники, не понять, кто кого допрашивает.

– Моё досье вам доступно, – насмешливо сказал Ярослав.

Лицо у Викентьева пошло багровыми пятнами.

– Не нарушайте протокол! – тявкнул он зло и как-то глупо. Но раз уж сел на бюрократическую лошадку, придётся ехать до конца; безопасник перевёл дух и напористо повторил: – Имя, род способностей, категория!

– Зарецкий Ярослав Владимирович, – снисходительно бросил коллега, разглядывая Викентьева, как какую-нибудь редкую нежить. Неопасную. – Волхв. Не категоризируется.

Викентьев хищно улыбнулся и демонстративно кивнул протоколисту.

– Александр Михайлович, мы вышлем вам копию записи беседы, – ни к селу ни к городу пообещал безопасник. Должно быть, считал, что шеф полностью деморализован.

– Сомневаюсь, – вдруг сказал Зарецкий. Он тоже смотрел на усердно перебирающего клавиши протоколиста. – Александр Михайлович, позволите?

– Да, разумеется, – ответил шеф быстрее, чем Викентьев успел открыть рот, а Мишка – сообразить, что к чему.

– Майор, – отрывисто позвал Ярослав, глядя на протоколиста. Тот настороженно вскинул голову; выглядел безопасник совсем неважно. Не спал, что ли, сутки? – Можете больше не выполнять данные вам указания, какими бы они ни были.

– Что вы себе… – начал было Викентьев и заткнулся на полуслове.

Протоколист шумно выдохнул, поднёс к лицу дрожащие ладони. Мишка запоздало сощурился и успел увидеть, как тают остатки ментальных чар.

– Говорите, пока не сработала присяга, – посоветовал Зарецкий.

Майор заговорил. Жадно хватая ртом воздух, будто после нырка на большую глубину, он уверял начальника, что ни в чём не виноват и его заставили. Шерстить выборки для ежегодных исследований в поисках особых признаков. Передать с рук на руки Тришиной беглого нелегала. Подменить приказ об уничтожении опасной нежити. Проделать дыру в защитных чарах вивария… Викентьев мрачно слушал подчинённого. Его легко понять: доверенный протоколист, не в последнем звании, наверняка с высоким уровнем допуска – и тут вдруг такое!

– Я был вынужден, – задыхаясь, выдавил майор, просительно глядя на начальника. – Это… угроза… жизни… Я бы никогда не нарушил… Я не знал, зачем я это всё делаю!

– Это, скорее всего, правда, – негромко сказал Ярослав. – Вам не в чем винить коллегу. Без должной подготовки противостоять ментальной магии почти невозможно.

– Это… это не входит в рамки… рассматриваемого дела, – выдавил Викентьев. – Мы… мы проведём служебное расследование. Барков, уведите, пожалуйста… коллегу…

Поднялась мрачная суета. Пока выводили протоколиста, никто не проронил ни слова; Викентьев нерешительно подвинул к себе осиротевший ноутбук. Мишка позволил себе перевести дух, только когда дверь вновь закрылась.

– Он вчера был на допросе, – припомнил Старов. – Всё слышал.

– В таком случае нам придётся работать в более сложных условиях, – подхватил шеф. – Давайте по существу. Времени очень мало.

– Хорошо, – Зарецкий серьёзно кивнул. – Я начну, вы закончите. Евгений Валерьевич, я напоминаю, что принёс следственную присягу. Вам придётся мне верить.

Викентьев зыркнул на него откровенно враждебно, но ничего не сказал.