Испытательный срок

Он скользнул пальцами по её шее, приподнял серебряную цепочку. Ира тронула амулет, чтобы увидеть, как вспыхнет ярким огнём парная подвеска. Ярослав решительно притянул её к себе, и они надолго замолчали. Клонилось к горизонту затянутое облаками солнце, хохотали на разные голоса пустоголовые русалки, от реки тянуло прохладой и влажным запахом водорослей. Мгновения безвозвратно утекали сквозь пальцы. Не может быть, чтобы им было отпущено всего несколько мимолётных летних дней. Не может быть, чтобы восторжествовала такая вопиющая несправедливость…

— Стемнеет скоро, — с сожалением заметил Ярослав, нехотя отстраняясь. — Нам ещё идти пару километров.

— Понятно, — Ира сдержала обречённый вздох. — Тогда пойдём…

Лесок не выглядел ни опасным, ни сколько-нибудь особенным. До тех пор, пока посреди чащи не показались между деревьев торчащие из земли жерди, повязанные обережными лентами; шуршащий в листве ветерок трепал цветные полоски, путал их с густо переплетёнными ветвями. Ярослав первым шагнул за изгородь, настороженно огляделся; чаща ничуть не изменилась. Если исключить шелест листьев и редкое поскрипывание вековых стволов, вокруг царила тишина.

— Тихон, — негромко позвал Зарецкий. Лихо себя ждать не заставило, явилось во плоти, огляделось, уважительно присвистнуло. — Здесь разве не было стража?

— Был, как не быть-то? — Тихон картинно пожал плечами и снова заозирался. — Плакальщик. Дотошный, паршивец, покуда всю душеньку не вымотает — не пущал… Не может быть, чтоб не почуял!

— Не может, — согласился Ярослав. — Убрали, похоже. Слишком… дотошный оказался.

— Эхе-хе, — Тихон скорбно вздохнул. Он вдруг прищурил единственный глаз и не хуже русалки сменил печальную мину на лукавую ухмылку: — А ты, я гляжу, от беды-то своей избавился?

— Смею надеяться. Тихон…

Лихо беспокойно почесалось под его задумчивым взглядом.

— И не проси! — сварливо заявило оно. — Меня — сюда, что ли, душу травить? Смотреть, как вы взад-вперёд шастаете?

— А кого мне ещё просить? — Ярослав развёл руками. — Ты дело наше знаешь, лишних через границу не пустишь, за себя постоять сможешь…

— И-и-и! Я чего слыхал-то — у Вихорского разлома, было дело, стража чуть не укокошили, — он хитровато покосился на Зарецкого. — Ни за что ни про что, так, под руку подвернулся…

— Врут всё. Тамошний до сих пор в добром здравии.

— А вот и выспрошу при случае, какое там здравие, — проворчало лихо. Тяжко вздохнуло, вытянуло вперёд левую руку. — Вот она, служба-то, и после смерти не отпускает… Берись, волхв, клясться буду.

Клятва оказалась длинной и цветистой. Тихон обещался оберегать границу, отводить от разлома тех, кто не сумел бы его преодолеть, а тех, кто может — пропускать, только уверившись в отсутствии злых помыслов. Ну и дела… Таких бы Тихонов штук десять — и никакой Ергол со своими кознями не страшен! Повинуясь порыву, Ира крепко сжала освободившуюся руку лиха.

— Спасибо тебе за всё, — искренне сказала она и, спохватившись, добавила: — Благодарствую.

Тихон молодцевато приосанился.

— Да было б за что! Призвание наше такое, девонька, — он довольно крякнул и ткнул шишковатым пальцем в грудь Ярославу: — А ты давай теперь, рассказывай, почто через границу-то собрался? Али задумал чего?

Оба рассмеялись; Тихон покровительственно потрепал Зарецкого по плечу.

— Ты уж там потрудись, крыске нашей тайрадской хвостик-то прищеми, — серьёзно сказал он. — За Драгана да за других. Неча ему безнаказанному разгуливать. И девоньку береги, в обиду не давай!

Ярослав медленно, со значением склонил голову.

— Сделаю, мудрый.

Тихон медленно растаял в густеющем сумраке. Стало тихо и как-то пусто. Чаща по-прежнему лежала впереди, негостеприимная и молчаливая. Ира несмело шагнула за изгородь; ничего не изменилось, только словно захлопнулась за спиной невидимая дверь. Ярослав взял Иру за руку, крепко сжал в пальцах её ладонь.

— Всё будет хорошо, — твёрдо сказал он, заглядывая ей в глаза. — Веришь мне?

— Как никому другому, — отозвалась Ира тихо и серьёзно.

Он кивнул, прикрыл на миг глаза, прежде чем двинуться вперёд.

— Держись за мной на полшага.

Она упустила мгновение, когда всё вдруг поменялось. Шорохи, запахи, сам воздух — всё это вмиг стало неуловимо другим. Резко стемнело; здесь, похоже, царила глубокая ночь. Где-то впереди монотонно ухала сова. Кажется, даже слышно было, как в отдалении проносятся по шоссе редкие машины. Сердце пугливо дрогнуло и пропустило удар. Ира не знала, что сейчас будет.