Испытательный срок (СИ)

Вот и славно! Ира не слишком вежливо попрощалась и зашагала к лестнице, намеренно громко впечатывая каблуки в чистый кафель. Где-то к пятому этажу, когда физические усилия и гуляющие по пролётам сквозняки слегка остудили её пыл, пришла запоздалая мысль: а что, собственно, хотел узнать Викентьев? Копает под контролёров, и для такого дела сгодится даже обиженная секретарша? Смешно. Наверняка хотел напоследок вытянуть что-нибудь интересненькое, вот только вытягивать нечего! Она даже этих треклятых выписок не видела. И вообще ничего секретнее собственных результатов тестирования…

В кабинете было пусто. Бумаги кто-то собрал с пола и сложил в отдельную коробку — наверняка не терпящий хаоса Зарецкий. На столе Чернова рядом с выдернутой из гнезда трубкой лежали неряшливым веером листы, стянутые за уголки лентой с печатью. Что творится за запертой дверью логова — не разглядеть, да и не очень хочется. Может, и вовсе ничего. Велика беда — секретарша увольняется…

Ира плюхнулась в пока ещё своё кресло и прикрыла глаза. Мама, разумеется, будет в ужасе. И вообще, и из-за Павла Сергеевича. Ну и поделом, нечего искать обходные пути! Выше головы не прыгнешь, а Ире никак не место в величественных коридорах Управы. Нет уж, лучше в конторке средней руки, где самая страшная тайна — упрятанные от налоговой копеечные прибыли…

Дверь логова бесшумно открылась, выпуская надменного, как дюжина депутатов, Чернова и заодно — обрывки затихающего разговора. Ира отвернулась. Ну их всех к чертям.

— …ничего не смогу сделать, если так будет продолжаться.

— Успокойся. Ты, кажется, просил командировку?

— Да, но это сейчас не…

— Вот и займись оформлением, пока… есть возможность. Ещё вопросы?

— Нет. Нет вопросов.

Зарецкий подчёркнуто аккуратно прикрыл за собой дверь и наградил Чернова тяжёлым взглядом. Как же, мы не любим, когда нам мешают работать! Ира рывком придвинула к себе клавиатуру.

— На какие даты командировка? — бросила она прежде, чем контролёр успел открыть рот. Хватит выяснять отношения, и так всё понятно.

— С понедельника на две недели, — помедлив, ответил Зарецкий. — Можно тебя на два слова?

— Здесь говори, — отрезала Ира. Клавиши под пальцами прямо-таки гремели. — У меня от Константина Игоревича секретов нет.

Константин Игоревич издал нечто вроде презрительного фырканья и ничего не сказал. Зарецкий, ожидаемо, тоже промолчал.

— Место?

— Оставь незаполненным.

— Гостиница, билеты на самолёт?

— Не нужно.

Не нужно так не нужно. Зарецкий, подумав, бросил стоять над душой и вернулся за компьютер. Ну да, милочка, а ты на что рассчитывала? Что будут умолять остаться? Да таких тут, как грязи…

В недоброй тишине, не справляясь с духотой, надсадно гудел кондиционер.

XXXVI. Третья статья

В пыточной комнатёнке у безопасников дышать было нечем. Ксюша недовольно ёрзала на неудобном стульчике; Максу после беготни тоже не сиделось на месте. Один лишь незнакомый молодой сержант безопасности чувствовал себя здесь вольготно. Взглядом, нежным и трогательным, примерно как алмазный бур, он сверлил офонаревшего от свежих впечатлений паренька лет двадцати. Тот жалобно дёргал запястьями в наручниках и затравленно озирался; Управа ему не нравилась.

Задержанного было, с одной стороны, немножко жалко. Вот так вот живёшь себе, промышляешь хлеб насущный не совсем честными магическими методами, уверенный, что ты один такой одарённый — и тут в один прекрасный миг вместо ментов-минусов, которых можно раскидать простенькой силовой волной, тебя вяжут совсем другие слуги закона, вменяют третью статью Магического свода и волокут в Управу, набитую такими же, а то и похлеще, уникумами. А если не примешивать к делу эмоции, то картина вырисовывалась серьёзная. Деятелей вроде этого старшие ласково именовали профанами и, если верить Оксанке, уже много лет в практике не видали. Обычно талант либо вовремя раскрывается и получает должную огранку, либо так и погибает невостребованным; самостоятельно, без помощи сообщества, освоить хоть простейшую стихийную магию — задачка со звёздочкой. А этот справился, да ещё как! Повелевать сквозняками и поджигать пальцем газовые конфорки парню было неинтересно — он баловался аж телекинезом. Четвёртая, между прочим, категория! Тут всю жизнь потратишь — не научишься, а некоторые вот так, играючи…

Макс покосился на торопливо щёлкающую клавишами Ксюшу. Четвёрка — не хухры-мухры, циферкой повыше — и влетел бы бедняга без вопросов на смертный приговор. Может, и сейчас влетит. Вон какой безопасник довольный, этим только дай человека уморить… Тимофеева деликатно прочистила горло, привлекая внимание, и придвинула к себе ноутбук.