Испытательный срок (СИ)

— Ребят, у вас всё в порядке? — надзорщик осторожно приблизился, избегая, впрочем, подходить к повздорившим контролёрам.

— Да, извините, — быстро сказала Ксюша, приветливо растягивая губы. — Пойдёмте, коллеги, нам ещё надо в главный корпус…

Парни не возражали. Оба молчали всю дорогу; Ксюша тоже не стремилась нарушать тишину. Сейчас предстоят долгие и мучительные разговоры со свидетелями, чужие слёзы, неудобные вопросы. Главный жилой корпус горделиво высился среди фигурных прудов и прогулочных аллей; кажется, на всех пяти этажах не осталось ни одного тёмного окна. Залитый светом холл встретил усталых и перепачканных в грязи контролёров тревожной суетой. Никто не обратил на них внимания: в штатском они вполне могли бы сойти за обитателей какого-нибудь самого дешёвого здешнего номера. Персонал в форменных бордовых передниках носился между кожаными диванчиками, на которых устроили раненых; кто держался на ногах, либо помогал, либо бестолково топтался по глянцевитой мраморной плитке. У стойки регистрации обретался одинокий надзорщик — он заполнял какие-то бланки и параллельно бубнил что-то в прижатый к уху телефон. Ксюша нашла взглядом маленького Марка с сестрой; служащая поила их горячим шоколадом, рядом тряслась в объятиях мужа дорого одетая молодая женщина. Что ж, хотя бы здесь всё кончилось хорошо…

— Вы откуда? — бледная как смерть высокая блондинка безошибочно подлетела к Ксюше, схватила её за плечи. — Из коттеджей?

— Оттуда, — нехотя признала Тимофеева. Её ужалило нехорошее предчувствие.

— Мальчика моего не видели? — выдохнула женщина ей в лицо. Размазанный макияж пятнал впалые щёки серыми разводами. — Шесть лет, светленький, примерно такого роста… Зовут Богдан…

Ксюша все оставшиеся силы бросила на то, чтобы не измениться в лице. Можно сейчас отговориться и подарить женщине ложную надежду и ещё несколько часов тревоги. Пусть потом кто-то другой станет дурным вестником… Чужие пальцы нервно, до боли сжимают Ксюшины плечи. Знать лучше, чем не знать. Даже… такое.

— Я не видела, но… — голос её подвёл, пришлось перевести дух. — Мальчика, скорее всего, нет в живых.

Вот так, просто и жестоко. Мишка быстро сообразил, поддержал под локти разом обмякшую женщину, оттащил к ближайшему стулу. Чернов соизволил поймать пробегавшую мимо служащую, заставить её сменить курс. Усилился витавший в воздухе острый запах валерьянки. Что у них тут, никаких других медикаментов нет?

— Ксюнь, ты как? — тихо спросил Мишка, обнимая её за плечи и увлекая прочь от входа.

— Нормально, — отозвалась Оксана и поняла, что почти не соврала. Вздохнула. Она просто слишком устала. — Нельзя на таком зацикливаться, иначе очень быстро с ума сойдём… С нашей-то… работой…

Чернов сощурился сквозь битые очки и многозначительно хмыкнул.

— Смотри-ка, действует, — ляпнул он непонятно к чему. — Интересные дела…

— Заткнись, Кость, — спокойно попросил Мишка, и Чернов, на удивление, послушался. — Пошли. Нам ещё свидетелей опрашивать.

Ксюша закрыла и открыла слезящиеся от яркого света глаза. Старов прав, у них уйма дел до утра. Вывернувшись из-под его руки, офицер Тимофеева расправила плечи и выпрямила спину. Надо — значит, надо, а попереживать можно и потом.

Мишка посмотрел на неё странно, но ничего не сказал.

LIX. Летние огни

Обычно к ночи в Березне устанавливалось сонное спокойствие, но на сей раз чем больше сгущались сумерки, тем оживлённее становилось в деревне. Сегодня праздник: сменяется месяц, вместе с ним — бог-покровитель, и очередной, по имени Вельгор, слывёт в этих краях самым любимым. Небожитель заведует урожаями; учитывая неласковый климат и почти поголовную занятость населения в сельском хозяйстве, неудивительно, что его почитают пуще всех других. Ира не сама до этого додумалась — рассказал Ярослав во время одного из их немногих и недолгих разговоров наедине. Жаль, по другую сторону мало кто знает об этом мире; любопытно было бы почитать о здешней истории и культуре… Только, наверное, если бы кто-то нашёл способ наладить регулярное сообщение через разлом, местные обычаи и порядки недолго оставались бы нетронутыми. Кто-нибудь додумался бы захватить тут всё и колонизировать по праву сильного. Держать всё в тайне — неплохое, в конце концов, решение.

— Пойдём скорее! — взмолилась Цветана и бросила на колени надоевшую вышивку. — Матушка, позволь! Там уж, поди, огни запалили…

— Не запалили, — строго ответила Ждана. Смерила дочь неодобрительным взглядом, под которым та безропотно взяла в руки пяльцы. — Вот стемнеется — тогда и пойдём.