Испытательный срок (СИ)

Выволочку от мамы Ира, разумеется, получила. Поздним вечером, за мытьём посуды. Удостоверившись, что папе ничего не слышно за двойной шумовой завесой — бормотанием телевизора и сердитым шипением кухонного крана, мама дала выход дурному настроению и отчитала дочь за невежливость с гостями и беспорядок в комнате. Расстроило её, понятно, что-то посерьёзнее: какой-нибудь неприятный для самолюбия разговор или, может быть, очевидное внимание младшего Свириденко к Аньке Сафоновой. Ира делала скорбный вид и считала, сколько ещё осталось грязных тарелок. Что бы ни опечалило маму, завтра она всё позабудет и станет глотать валерьянку, разглядывая изгаженную дочерину трудовую. Или не разглядывая, до этого дойдёт только через пару дней…

— Веди себя осмотрительнее, — завершила тираду мама, раздражённо комкая полотенце. — Это и в карьере полезно, и в семье.

— Да, мам, я стараюсь, — Ира выключила кран, и не слишком правдивые слова повисли в тишине. Старается она, как же. Можно уже и не начинать.

«Звонила?» — висело на экране телефона; судя по всему, уже довольно давно. Ира устало выругалась сквозь зубы и, не раздеваясь, рухнула на кровать. Одиннадцатый час! Где уж тут звонить, тем более что бабушка ложится рано…

«Не успела. Завтра», — виновато ответила Ира и поняла, что снова слукавила. Завтра тоже будет не до того. И вообще, подумаешь, беда какая — навязчивый поклонник! У Аньки таких бед по десятку в месяц… Нет, Сафонова попросту боится, что отец прознает, вот и всё.

Анька с полминуты соблюдала радиомолчание, а потом выдала: «Я тут в тетрадках нашла про это кольцо. Знаешь, как оно работает?» Сдержав вздох, Ира принялась соскребать в кучу всё, что помнила об артефактах, приворотах и артефактах, зачарованных для приворота. Как работает? Да зачаровывает того, кто его носит, так, чтобы загаданная жертва непременно воспылала желанием к владельцу побрякушки. А вот заговор, если, например, на локон волос или какие-нибудь обрезки ногтей, накладывается на сам объект… «Объект» — отличное слово для Свириденко, он даже на субъекта как-то не тянет. Ане понравилась эта мысль.

«Ты меня обнадёжила, — заявила подруга. — Я попробую тогда снять чары, как тут написано». Ира устало согласилась. Пусть снимает, одной проблемой меньше. И слепой заговор тоже, а то вдруг, разлюбив Сафонову, бедняга тут же втрескается в какую-нибудь мамину сотрудницу или вообще прохожую на улице… Как соотносятся между собой конфликтующие чары? Сразу испаряются от неудачи или висят и ждут своего часа? Кажется, всё-таки висят, а вот активируются ли? За этими тонкостями точно к бабушке, а бабушка давно спит…

«Ну вот, сделала, — сообщила Анька, — Пока молчит. Но он и так что-то весь вечер молчит, не пишет ничего».

«Рада за тебя», — устало отозвалась Ира. Хоть бы безалаберная Сафонова ничего не напутала… А, впрочем, не всё ли равно? Своих проблем выше крыши, не хватало переживать за Анькины амурные дела. Если Зарецкий убедит начальника, что Ира разнюхивала отдельские секреты, её просто выгонят или ещё и статью пришьют? Может контроль аннулировать её удостоверение? Если да, то, наверное, и поделом; куда годится ведьма, не способная распутать клубок несложных чар?..

Телефон коротко хрюкнул вибросигналом. Никак не уймётся, полуночница несчастная… Ира раздражённо схватилась за трубку, намереваясь решительно попрощаться с подругой, и озадаченно воззрилась на всплывшее сообщение.

«Привет. Что завтра делаешь после работы?»

Что за номер? Не Макс — его телефон она сохранила после прошлой субботы. Нехорошее подозрение царапнуло усталый ум. Неужели Анька забыла-таки про слепой заговор? Неужели он успел-таки сработать? Когда же это?.. Страшась подтвердить догадку, Ира скопировала и отправила подруге незнакомый номер. Сафонова молчала долго, то начинала набирать текст, то снова бросала — достаточно красноречиво, чтобы Ира со стоном прижала ладони к лицу. Будто мало проблем на работе — теперь ещё придётся куда-нибудь девать Славика Свириденко.

XVII. Без следа

Ксюшино место на парковке кто-то занял. Виновата, конечно, сама, пораньше надо было выезжать, но вообще-то это наглость. Кое-как приткнув свою Вишенку между Мишкиным монстром и непонятно чьим побитым жизнью седаном, Ксюша мельком оглядела узурпатора. Пропуск под стеклом — гостевой; стало быть, бедняга просто не в курсе здешних порядков. Странно, что вообще забрался так глубоко на парковку, когда у въезда специально оставляют пару мест незанятыми. Впрочем, парковочные неурядицы сами собой вылетели из головы сразу за шлагбаумом. Погожий денёк навевал благостное расположение духа, привычный пёстрый хаос в вестибюле настраивал на рабочий лад.

— Привет, Верунчик, — Ксюша лучезарно улыбнулась девушке за стойкой и получила в ответ официальный оскал. — Шефа не видела?

— Александр Михайлович уже приехал, — к вящему Ксюшиному неудовольствию сообщила Вера.