Исс и Старая Земля

На следующее утро девушка обнаружила, что дети уже вовсю работают, мастеря хитроумного воздушного змея, используя какие-то щепки и темно-синюю пленку. У них получилась, в конце концов, замысловатая конструкция в пять футов длиной, с интересной системой крыльев, вантов, растяжек и противовесов. Уэйнесс нашла змея прямо-таки волшебным, но выразила сомнение в том, сможет ли он летать. Но вот змей закончен и к полудню, когда ветер начал крепчать дети решили опробовать свое творение. После некоторого раздумья, Уэйнесс решила не вмешиваться в процесс, хотя и была уверена, что это сооружение в воздух не поднимется. Все трое вновь вышли за калитку, пересекли Калле Мадуро и вышли на усеянный камнями и сухими веткам пустырь, тянувшийся далеко на юг. Уэйнесс молча следовала сзади.

Лидия держала веревку, а Мирон нес змея, осторожно удерживая его внизу. Пленка и бумага хлопали на ветру. Потом мальчик прислушался, резко поднял змея, и тот подхватил эту необычную конструкцию и понес с небывалой легкостью, несмотря на все опасения Уэйнесс. Змей поднимался все выше и выше. Лидия, не выпуская веревку, со счастливой улыбкой обернулась к Уэйнесс; Мирон же наблюдал за полетом, не выражая не удивления, ни энтузиазма, храня на лице почти строгое выражение.

А змей носился вверху, и каждое из приспособлений, придуманных мальчиком, работало безотказно. Уйэнесс смотрела, как завороженная.

Наконец, ветер стал затихать и пропал вовсе, змей почувствовал перемену, изменил поведение, но вновь, несмотря на все пессимистические прогнозы Уэйнесс, остался в воздухе. Змей управлял небесами!

Скоро вновь задул ветер, еще более сильный, чем прежде, веревка оборвалась, и освобожденный змей торжественно взмыл высоко над землей. Дети стояли неподвижно, едва ли не с открытыми ртами, наблюдая за все далее и далее уплывающим волшебным змеем. Словом, полет прошел блестяще, и дети вели себя самым лучшим образом. Через несколько мгновений после того как змей совсем пропал из виду, Лидия спокойно скрутила веревку, и все трое вернулись домой, скорее удовлетворенные, чем расстроенные.

Какое-то время они посидели на диване, рассматривая новые книги, и Уэйнесс крайне удивилась, что мальчик первым делом взял не что иное, как словарь, внимательно изучая страницу за страницей, не проявляя, правда, при этом ни радости, ни интереса.

«Впрочем, что ж тут удивительного, — вдруг образумила себя девушка. — Словарь, в конце концов, вещь не вдохновляющая».

Вернулась с работы Ирена, измученная и уставшая больше, чем обычно. Она прошла прямо к себе, не сказав никому ни слова. Вскоре после этого отправилась к себе в отель и Уэйнесс.

Вечером ей в номер позвонил Оливано и задал свой обычный вопрос:

— Как прошел день?

— Вполне прилично. Дети сделали просто какого-то чудесного воздушного змея и прекрасно его пускали. Но веревка лопнула, и потому их замечательный змей, вероятно, по сю пору летает где-то над пампасами. Когда я уходила, Лидия рассматривала стегозавра, а Мирон изучал карту Сферы Гаеан. Он уже прочел почти весь словарь. Клара вела себя как обычно, а Ирена меня просто не замечает.

— Итак, еще один день в Каса Лукаста прошел. А я только что получил последние результаты анализов крови Ирены, которые только окончательно подтвердили все то, что я давно и так подозревал: она явно принимает какие-то наркотические препараты, которые мой лаборант не может определить. Приходится допускать, что они имеют неземное происхождение.

— Я тоже об этом думала, — призналась Уэйнесс. — Утром, когда она уходит на работу, она вполне смирная и держит себя в руках, но днем едва моет дождаться возвращения домой и бежит к себе в комнату, буквально не замечая ничего вокруг.

— Но, как бы там ни было, теперь ясно, что эта женщина не годится для совместного проживания с детьми, — бесстрастно, продолжил Оливано. — Я намерен забрать детей в клинику, и сделать это как можно скорее.

Уэйнесс заставила себя смириться с мыслью, что скоро у нее не будет двух этих удивительных детей.

— И когда же это случиться? — тихо спросила она.

— Официально это может занять два-три дня, в зависимости, насколько болит нога у старого Бернара. Но любая отсрочка губительна, хотя… В жизни бывает всякое. И для всех будет лучше, если в этот момент вас в Каса Лукаста не окажется.

— Когда мне надо будет уйти?

— Боюсь, что чем раньше, тем лучше.

— Через два дня? Через три?

— Максимум через три, как мне кажется. И, в конечном счете, я рад, что все это дело закончится, а то у меня уже начинают проявляться признаки нервного истощения, ей-богу! Ситуация в Каса Лукаста очень нехороша.

X

Уэйнесс свернулась в кресле и тупо уставилась на противоположную стену комнаты. Время шло, эмоции постепенно утихали, оставляя некий осадок сожаления обо всем и ото всех, включая и самого Оливано с его медицинской резкостью.