Исследование Апокалипсиса

Видения Иоанна в той части, когда ему представляются гигантские природные катаклизмы и массовая гибель людей, можно интерпретировать как некое разворачивающееся действо, даже мистерию, хотя непросто вообразить Христа, и тем более Яхве, в качестве героя таких действ. Великие эсхатологические чаяния, воплощенные в видениях заключительных глав книги, содержат в себе лишь внешние описания грядущего божьего царства, но там нет людей и ничего не сообщается о том, как они там будут существовать. Это только потом христианское богословие и религиозное изобразительное искусство стали рисовать загробную жизнь избранных спасенных, зачастую живущих параллельно с общиной осужденных. Вера в названное царство, как и религиозная вера вообще, есть страсть внутреннего мира, стремящегося к сохранности. Везде, где есть такое стремление, там есть эта страсть. Можно предположить, что ею порождены, хотя и частично, и видения Иоанна на Патмосе. Она изначально внедрена в нашу историю, в нашу культуру, в личность, в нашу человеческую общность.

5. Авторство Откровения

Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос об авторстве Апокалипсиса. Каноническая точка зрения состоит в том, что им, конечно, является апостол Иоанн, тем более что и он так себя (Иоанном, а не апостолом Иоанном) называет. Другие толкователи Откровения называют автором некоего «пресвитера Иоанна», либо Иоанна-Марка, т. е. евангелиста Марка, и др. Но, повторяю, церковное предание твердо стоит на том, что эта книга написана именно апостолом Иоанном, прозванным Богословом, причем в качестве аргумента в числе некоторых других приводится мнение ряда отцов церкви, что вообще свойственно традиционной теологической системе доказательств: верно потому, что так считает такой-то церковный авторитет. Такая же система была принята в другом догматическом учении — марксизме, что совершенно естественно.

Серьезных доказательств авторства какого-либо конкретного человека не имеется, и, строго говоря, рассчитывать на это, как и в отношении других священных книг, трудно, если не невозможно. Скорее всего, авторов Откровения в том виде, в котором оно дошло до нас, было несколько. Совсем не исключено, что первым человеком, который начал ее писать, действительно был тот, кого впоследствии мифология нарекла апостолом Иоанном, затем в нее были внесены существенные изменения и дополнения, что-то из прежнего текста, возможно, было утрачено, что-то написано заново. Соавторами могли быть переписчики или кто-то из церковных авторитетов, но несомненно, что они были очень талантливыми людьми, настоящими мыслителями, обладающими к тому же недюжинными способностями к художественному творчеству. О том, что исследуемая книга писалась не одно столетие и не была начата и закончена одним лицом, свидетельствует то, что ее содержание и тон, авторитарный, если не сказать диктаторский, непререкаемый, не терпящий возражения, больше свойственны побеждающей религии, а не той, которая еще только находится в начале своего пути. Апостол Иоанн как сподвижник Иисуса как раз и жил на первых его этапах.

О том, что Апокалипсис не принадлежит только перу Иоанна, говорит и то, что эта книга признана канонической лишь в IV в. Между тем вряд ли следует использовать в качестве аргумента в пользу того, что не только Иоанн и вообще не он является автором Откровения, тот факт, что его содержание и особенно тональность не имеют ничего общего с Евангелием от Иоанна и тремя его посланиями. Дело в том, что Апокалипсис этически и идеологически по своей тональности не связан и с другими новозаветными сочинениями. Такие связи скорее можно обнаружить в текстах Ветхого Завета, особенно в Книге пророка Даниила.

Соборные послания Иоанна Богослова пронизаны любовью к людям: «Кто любит брата своего, тот пребывает во свете…» (I Ин., 1:10); «Станем любить не словом или языком, но делом и истиною» (I Ин., 3:18); «Будем любить друг друга, потому что любовь от Бога» (I Ин., 4:7); «Что мы любим детей Божиих, узнаем из того, когда любим Бога и соблюдаем заповеди Его» (I Ин., 5:2); «Кто делает добро, тот от Бога» (III Ин.). В них много таких обращений, как «дети мои», «возлюбленные», «отцы», «дети». Ничего близкого к этому мы не встретим в Апокалипсисе.

В евангелии и посланиях Иоанн не называет себя по имени, а в Апокалипсисе он неоднократно, постоянно, если не сказать, навязчиво, называется Иоанном. Создается впечатление, что им это делается намерено, чтобы убедить читателя, что тайновидцем является именно он и никто другой. Подобная нарочитость, стремление подчеркнуть, кем он является, не может не вызывать определенных подозрений.