Исследование холокоста

Бернда Вагнера можно простить, если он не слышал многочисленные критические голоса против параграфа 130 Уголовного кодекса: возможно, из-за их грубого подавления они звучали слишком слабо… Но что более интересно, это то, в чем Бернд Вагнер видит «проблему»: а именно: что «обращение» не склонных получать урок может не сработать. Он рассматривает законы как негодные средства для обращения. Но какое место обращение занимает в открытом и плюралистическом обществе? Вагнер говорит о «предполагаемой истине». Я, который считает себя западником, никогда не говорил бы о вагнеровской истине как «предполагаемой». Почему так? Я просто предоставил бы самому Вагнеру решать, что истинно, а что ложно. И если он держится за свою истину (которая заслуживает сегодня уважения), тогда я не допускаю, что он хочет чувствовать себя «мучеником». Согласно Вагнеру, «истина» (Которая? Абсолютная истина, объективная истина?) должна быть «защищена». В истинно Западном обществе никакая истина не защищена: истины существуют рядом друг с другом, или же они представляют себя, обсуждают или конкурируют на одинаковых условиях друг с другом.

Не в компетенции государства — защищать истину, а в том, чтобы защищать носителя истины, а именно, отопасности быть вынужденным уступить, или насильно быть «обращенным» в другую истину. Насколько мы отдалили самих себя на Западе от мыслителей Просвещения, показывает сообщение 1997 г. агентства «Защиты Конституции» (секретная служба) в отношении к «Sleipnir», журнала по культуре, истории и политике. Причиной внимания разведки стало «значение «Sleipnir» в открытой дискуссии, которую он поддерживает». На самом деле секретная служба осудила издательство, предоставившее место для «открытой дискуссии»! Это невероятно!

Кроме того, Берлинский суд в 2000 г. оштрафовал редактора «Sleipnir» на основании использования «фактического выбора слов» в своем журнале. Из-за этого в доме редактора и в его офисе были проведены обыски, а их компьютеры конфискованы и даже через десять лет не возвращены. Мы, действительно, достигли той точки в Западной Европе, когда открытость, объективность и одобрение дискуссий считаются уголовными правонарушениями!

Западный человек, живущий в духе Просвещения, отличается спокойствием, которое не означает ничего, кроме любви. Но я не верю, что люди, ответственные за нарушения прав человека — полицейские, следователи и судьи, — особенно наполнены ненавистью и лишены спокойствия. Мне кажется, что они боятся.

Я просто считаю их хладнокровными и рассудочными. В конце концов, они преследуют свои интересы. Но действительно ли эти люди верят, что в их интересах красть свободу у других людей из-за высказанного мнения? Может ли это служит миру? И разве мир не является нашей высшей целью?

* * *

Евреи слишком поздно, под влиянием принявших их европейских стран, соприкоснулись с Просвещением; и даже сегодня многие из них не избежали еще своего умственного гетто. Вот почему они слепы к тому факту, что святые реликты беспорядочно свалены в кучу. Насаждаемые в приказном порядке истины и святилища требуют проверки их подлинности или рискуют быть разрушенными, так как они связаны с насилием. Каждый подавляемый человек использует любой шанс, чтобы освободиться от своего притеснителя. Из-за этого мы часто наблюдаем безобразные сцены, даже войны. Давайте же предотвратим эти безобразные сцены, позволив всем иметь свою истину и не диктовать истину другим. «Фактический выбор слова» и «поддержка открытой дискуссии» не должны, конечно же, не только наказываться, они должны снова стать нашей отличительной чертой, не важно в каком контексте — будь он еврейским, эскимосским или, как сказал мой друг Серж Тион, по отношению к тем, кто носит галстук ядовито-зеленого цвета.

Дело не в исторических событиях, происходили они или нет. Вопрос в том, чтобы каждый мог делать что угодно «res publica». И это не должно стать материалом для обвинителей и судей. Я спрашиваю ревизионистов, которые вынуждены в Германии не обсуждать с судьями вопросов, касающихся исторических материалов, не свыкнемся ли мы тогда с мыслью, что исторические материалы принадлежат уголовному суду. Эта мысль наносит огромный ущерб нашей свободе. Пусть же ревизионисты и их адвокаты используют конституционный закон и его инструменты при судебной защите и действуют во имя сохранения основных человеческих прав и затем ведут свободную дискуссию по любому вопросу, будучи юридически защищенными. Пусть же и судьи, и обвинители убедятся в этом и преодолеют свой страх.

УГОЛОВНЫЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЯ РЕВИЗИОНИСТОВ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ АДВОКАТА

Герберт Шаллер