Исследования и статьи

Г.Л. Григорьев не выстраивал цепочку доказательств, утверждая существование соперника Ивана IV на московский престол, а приводил самые разнообразные факты из эпохи его царствования, которые трудно объяснить расхожими взглядами, но они хорошо согласуются с предположением о существовании некоего «Икса», представлявшего реальную угрозу для московского царя, сознававшего свою «незаконность» вследствие неканоничности второго брака Василия III. Это странные казни конца 40-х гг., в том числе самых близких сверстников Ивана, среди которых оказывается сын И.Ф. Овчины Телепнева-Оболенского, сюжеты известных «приписок» к лицевому своду XVI в., «боярская смута» во время болезни царя в 1553 г., плохо мотивированные казни и опалы опричного времени, широко известные замыслы Ивана сначала о переносе столицы в Вологду, а затем и о бегстве «от бояр» за границу, необъяснимые взлеты и падения князя Владимира Андреевича Старицкого и его последующая гибель, организация опричнины и ее конец, необъяснимые погромы российских городов во время новгородского похода зимой 1569/1570 г. и многое другое. Каждый из этих фактов можно (или нельзя) тем или другими способом объяснить, но собранные воедино они обнаруживают определенную тенденцию, с которой следует считаться.

Правда, некоторые из них, на мой взгляд, не выдерживают критики, как, например, попытка увидеть в записях Я. Ульфельда и А. Олеария о Твери или в тексте Одерборна прямые указания на «Юрия Васильевича», поскольку во всех случаях речь идет о князе Владимире Андреевиче Старицком; то же самое относится к попытке обнаружить в преамбуле завещания Ивана IV — признание в совершенных им преступлениях, тогда как здесь налицо обычная для того времени компиляция из покаянного «Великого канона» Андрея Критского, и так далее. При всей заманчивости, следует отказаться от попытки объяснить выборку Иваном IV материалов из Царского архива в августе 1566 г. целенаправленным изучением судьбы Соломонии и ее сына. Анализ затребованных царем архивных материалов показывает, что в первой половине августа 1566 г. Иван IV выбирал преимущественно докончальные, духовные, поручные и подтвержденные грамоты, т.е. в первую очередь документы, связанные с землевладением и отношениями между великими князьями и земельной аристократией. Особый — и вполне понятный — интерес вызывали у него отношения между Смоленском и Польшей, наряду с этим — книги свадебные, раздельные, т.е. опять связанные с имущественными вопросами, среди которых мелькает дело об «измене» князей ростовских, крестоцеловальные Владимира Андреевича старицкого, переписка Василия III с обеими женами и дело о «неплодии» Соломонии.

Более того, анализируя поступки Ивана IV до 1560 г. я не могу обнаружить безусловных фактов, позволяющих говорить о какой-либо опасности, исходившей для него со стороны сына Соломонии. Перечень царских вкладов в Покровский монастырь в XVI в. (вклады Ивана IV, царицы Анастасии, царицы Марии Темрюковны, Федора Ивановича, царицы Ирины), из которых только один — царицы Ирины Федоровны — прямо связан с почитанием Соломонии/Софьи[475], не позволяет безоговорочно принять мнение С.Д. Шереметева и Г.Л. Григорьева об особенном интересе, который проявлял Иван IV к Покровскому монастырю в связи с личностью «Георгия Васильевича». Мне представляется, что сын Соломонии (если он был спасен в детстве), так и не появился на исторической арене под своим подлинным именем, а если кто-то и попытался использовать факт его рождения, то, скорее всего, потерпел неудачу в самом начале: для самозванства почва еще не была готова. Правда, остается загадка Новгорода, Твери и Торжка…

Аргументация Г.Л. Григорьева по поводу организации опричнины и действий Ивана IV строится, с одной стороны, на факте существования сына Соломонии/Софьи, с другой — на уверенности, что царь был достаточно хорошо осведомлен в сомнительности своего происхождения. Другими словами, должен был постоянно помнить о канонической недействительности брака своей матери с Василием III при живой первой жене, о своем происхождения от князя Овчины и о незаконности своих притязаний на царство при наличии сына Соломонии/Софьи.