Исследования истерии

Еще раз подчеркну: эта женщина не больна, при всем сходстве с истерическим процессом отреагирование задним числом все же таковым не является, можно задаться вопросом о том, по какой причине некоторые люди заболевают после ухода за больным, а иные избегают болезни. Объяснить это индивидуальной предрасположенностью невозможно, ведь дама, о которой идет речь, имела к тому ярко выраженную предрасположенность.

Но вернемся снова к фрейлейн Элизабет фон Р. Когда она ухаживала за своим больным отцом, у нее впервые появился истерический симптом: боль в определенном месте в верхней части правого бедра. На основе анализа можно разобраться в механизме возникновения этого симптома. В определенный момент комплекс ее представлений о своих обязанностях, связанных с уходом за больным отцом, вступил в противоречие с содержанием тогдашних эротических устремлений. Испытывая угрызения совести, она отдала предпочтение первому и ощутила при этом истерическую боль. Согласно трактовке, близкой конверсионной теории истерии, этот процесс можно было бы представить следующим образом: она вытесняет эротическое представление из сознания и преобразовала весь его аффект в соматическое болевое ощущение. Сталкивалась ли она с этим первым конфликтом один раз или неоднократно, выяснить не удалось, но вероятнее последнее. Совершенно такой же конфликт, – имеющий все же большее нравственное значение и с еще большей степенью достоверности выявленный в ходе анализа, – возник снова, спустя годы, и привел к обострению болей и распространению их за пределы области, захваченной ими поначалу. На этот раз в конфликт со всеми ее представлениями о нравственности опять вступил комплекс эротических представлений, поскольку симпатию она испытывала к своему зятю, и при жизни сестры, равно как и после ее смерти? ей казалась неприемлемой сама мысль о том, что она мечтает именно об этом мужчине. Благодаря анализу удалось получить исчерпывающие сведения об этом конфликте, который занимает центральное положение в истории болезни. Скорее всего, симпатия к зятю зародилась в душе пациентки уже давно, развитию этих чувств поспособствовали физическое истощение, вызванное недавним уходом за больным, и душевное истощение из–за сплошных разочарований в течение нескольких лет, тогда душа ее смягчилась, и она призналась себе в том, что нуждается в любви мужчины. За несколько недель близкого общения (на курорте) эти эротические чувства, равно как и болевые ощущения, окрепли, и, судя по результатам анализа, именно тогда пациентка находилась в особом психическом состоянии, рассматривая которое в сочетании с симпатией и болями, по–видимому, можно осмыслить этот процесс в духе конверсионной теории.

Беру на себя смелость утверждать, что пациентка в ту пору сознательно не отдавала себе отчет в том, что испытывает симпатию к зятю, какой бы сильной та ни была, за вычетом нескольких редких случаев, да и тогда сознавала это лишь на мгновение. Если бы все было иначе, то она осознавала бы и противоречие между этой симпатией и своими представлениями о нравственности и испытывала бы такие же душевные муки, какие изводили ее у меня на глазах после нашего анализа. Она не припоминала о подобных страданиях, она от них воздерживалась, значит, и в симпатии этой себе отчет не отдавала; тогда, как и в начале анализа, любовь к зятю присутствовала в ее сознании подобно чужеродному телу, не соприкасаясь со всеми остальными ее представлениями. Она пребывала в своеобразном состоянии, при котором разом ведала и не ведала об этой симпатии, в состоянии, возникающем при наличии отделенной психической группы. Только это я и имею в виду, когда утверждаю, что «сознательно» она не отдавала себе отчет в данной симпатии, я не веду речь о том, что она сознавала это хуже или слабее, а подразумеваю под этим разрыв свободной ассоциативной мыслительной связи с содержанем прочих представлений.

Но как могла столь заметная группа представлений оставаться изолированной? Ведь с ростом величины аффекта, связанного с определенным представлением, возрастает и значение этого представления для ассоциации.