Исследования по истории платонизма

Если же надо описать нечистую пищу согласно Евангелию, скажем, что такой является та, что доставляется жадностью, сберегается скупостью, принимается от любви к удовольствиям, от того, что чрево удостаивается обожествления (ср. Флп 3:19) всякий раз, когда оно и вожделения, согласные с ним, а не разум, управляют нашей душой. Но и если бы, зная, что некоторая [пища] использовалась демонами, или хоть и не зная, но подозревая и сомневаясь на сей счет, мы употребили такую [пищу], то употребили бы ее не «во славу Божию» (1 Кор 10:31) и не во имя Христа, ведь того, кто ест, осуждает не только убеждение, что [пища] является идоло-жертвенной, но и сомнение на сей счет. Ибо, согласно апостолу, «сомневающийся, если ест, осуждается, потому что не по вере; а все, что не по вере, грех» (Рим 14:23). «По вере» же ест тот, кто уверен, что то, что он ест, не было принесено в жертву в капищах, что оно не является удавлениной или кровью (ср. Деян 15:20; 15:29 и 21:25), а «не по вере» — тот, кто в чем-либо из этого сомневается; и тот, кто знает, что эта [пища] была принесена в жертву демонам и тем не менее употребляет [ее] с нечистой мыслью о демонах, причастных жертвоприношению, оказывается в общении с демонами (ср. 1 Кор 10:20). И, однако, апостол, зная, что не природа пищи является причиной вреда для употребляющего [ее] или пользы для воздерживающегося, но [его] мнения и присущий [ему] разум, сказал: «Пища не приближает[2236] нас к Богу: ибо если мы едим, ничего не приобретаем; если не едим, ничего не теряем» (1 Кор 8:8). И поскольку он знал, что те, кто более возвышенно понимает, что такое чистое и нечистое согласно закону, не делают различий при употреблении пищи, отвергнув различение, касающееся чистого и нечистого, и суеверие, которое, на мой взгляд, есть в этом различении (καί δεισιδαιμονίας οιμαι έν διαφόροις), и поэтому осуждаются Иудеями как беззаконники, потому он и сказал где-то: «Итак, никто да не осуждает вас за пищу или питие» (Кол 2:16) и так далее, наставляя нас, что то, что согласно с буквою [закона], есть тень, скрытый же за этим истинный смысл закона (τα δ’ άληθή του νόμου έναποκείμενα τούτοις νοήματα) — это будущие блага, благодаря которым можно обнаружить, какая духовная пища души чистая и какая — нечистая, наносящая вред тому, кто питается ею, лживыми и враждебными словами: «Ибо закон имел[2237] тень будущих благ» (Евр 10:1)[2238].