Исследования по истории платонизма

Столкнувшись с этим местом, кто-нибудь, пожалуй, скажет, что, как «не то, что входит в уста, оскверняет человека», даже если считается Иудеями нечистым, так и не то, что входит в уста, освящает человека, хотя бы более простые[2248] [верующие] (των άκεραιοτέρων) считали, что так называемый хлеб Господень освящает. И, я думаю, это соображение заслуживает внимания и поэтому нуждается в ясном изложении, которое, на мой взгляд, таково. Подобно тому, как не пища, но совесть того, кто ест с сомнением, оскверняет съевшего, ведь «сомневающийся, если ест, осуждается, потому что не по вере» (Рим 14:23); и как для оскверненного и неверующего ничто не является чистым не само по себе, а вследствие его скверны и неверия; так и та [пища], что освящается словом Божиим и молитвою (ср. 1 Тим 4:5), освящает употребляющего [ее] не сама по себе (τφ ιδίφ λόγφ)[2249]. Ведь если бы это [было так], она освящала бы и того, кто ест недостойно (ср. 1 Кор 11:27) Господа, и благодаря этой пище никто не становился бы слабым или больным или спящим; а ведь Павел упомянул нечто подобное в [словах]: «Оттого многие среди вас слабы и больны и немало спит» (1 Кор 11:30)[2250]. И в случае с хлебом Господним польза для употребляющего [его] будет, если он причащается хлеба с неоскверненным умом и чистой совестью. Таким вот образом мы не теряем никакого блага из-за того, что не едим, [т. е.] в силу того только, что не едим освященного словом Божиим и молитвой хлеба, и не приобретаем никакого блага из-за того, что едим (ср. 1 Кор 8:8). Ибо причина потери — порок и грехи, а причина приобретения — праведность и правильные поступки, так что и Павел сказал нечто подобное в [словах]: «если мы едим, ничего не приобретаем; если не едим, ничего не теряем» (ср. 1 Кор 8:8[2251]). Если же «все, входящее в уста, проходит в чрево и извергается в отхожее место» (Мф 15:17), то и пища, освященная «словом Божиим и молитвою» (1 Тим 4:5), в силу самой [своей] вещественности «проходит в чрево и извергается в отхожее место». Но благодаря совершенной над ней молитве «по мере веры» (Рим 12:6) она становится полезной и оказывается причиной ясного зрения (διαβλέψεως)[2252] для ума, высматривающего то, что полезно; и не вещество хлеба, а сказанное над ним слово приносит пользу тому, кто ест его не так, как было бы недостойно (ср. 1 Кор 11:27) Господа. Вот что [можно сказать] об имеющем духовный и символический смысл теле (του τυπικού καί συμβολικού σώματος)[2253]. Много можно было бы сказать и о самом Слове, ставшем плотью и истинной пищей (ср. Ин 6:55), вкусивший которую непременно будет жить вовек (ср. Ин 6:51), ведь ее не может есть ни один дурной [человек]: ибо если бы было возможно, еще оставаясь дурным, есть Слово, ставшее плотью (ср. Ин 1:14), Которое также и хлеб живой, то не было бы написано, что всякий ядущий хлеб сей будет жить вовек (ср. Ин 6:51).

15. Вслед за этим посмотрим, как исходящее [из уст] и оскверняющее человека, не потому оскверняет человека, что исходит из уст, но причину осквернения имеет в сердце (ср. Мф 15:18), когда исходят из него, еще до того, что исходит из уст, злые помыслы, к роду которых относятся убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления; ибо это оскверняет человека (ср. Мф 15:19), когда исходит из сердца и, изойдя из него, проходит через уста, так как, если бы [это] не оказалось вне сердца, но содержалось бы где-нибудь там же возле сердца, не получив позволения быть высказанным устами, то очень скоро исчезло бы и человек уже не был бы осквернен. Стало быть, источник и начало всякого греха — злые помыслы: если они не возобладают, то не будет ни убийств, ни прелюбодеяний, ни чего либо другого из подобных [дел]. По этой причине каждому следует со всей [возможной] бдительностью блюсти свое собственное сердце; ибо в Судный день «Господь», явившись, «осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения» (1 Кор 4:5) среди всех мыслей человеческих, обвиняющих или оправдывающих (ср. Рим 2:15), когда людей окружат их собственные замыслы (ср. Ос 7:2).