Исследования по истории платонизма

Вероятно, эта [мать], чьим символом является Хананеянка, выйдя из пределов Тирских и Сидонских, образами которых были [соответствующие] местности на земле[2269], приблизившись к Спасителю, умоляла Его, да и поныне умоляет, говоря: «помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя страшно беснуется» (Мф 15:22). Затем Он, отвечая, когда требуется, и внешним (ср. Мк 4:11), и ученикам, сказал: «Я послан только [к погибшим овцам дома Израилева]» (Мф 15:24), давая знать, что существуют некие первостепенные разумные и [духовно] прозорливые души, которые погибли (προηγούμενοι ψυχαι νοεραι και διορατικοί άπολωλυΐαι): образно они названы «овцами дома Израилева», и, я думаю, более простые [верующие] (οί άπλούστεροι)[2270], полагая, будто это сказано об Израиле «по плоти» (1 Кор 10:18), будут вынуждены допустить, что наш Спаситель был послан Отцом не к кому-либо другому, а к тем погибшим Иудеям. Но мы, хвалясь тем, что в соответствии с истиной говорим (ευχόμενοι εξ άληθείας λέγειν): «Если же когда и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем» (2 Кор 5:16), — мы знаем, что первостепенная задача Слова — спасти более разумных, ибо они в большей степени родственны Ему, чем менее способные. Но поскольку «погибшие овцы дома Израилева», за исключением остатка по избранию благодати (ср. Рим 11:5), не уверовали в Слово, по этой причине [Бог] «избрал немудрое мира» — не Израиль и не прозорливый [народ] — «чтобы посрамить мудрых» (1 Кор 1:27) Израиля и назвал «не значащим» (1 Кор 1:28) разумный[2271] народ, передав ему то, что он смог вместить, «юродство проповеди» (1 Кор 1:21), и соблаговолив спасти верующих (ср. 1 Кор 1:21) в нее, дабы осудить «значащее» (1 Кор 1:28), устроив Себе хвалу из уст младенцев и грудных детей, когда оно стало враждебным истине (ср. Пс 8:3).

Хананеянка же, «подойдя, кланялась Иисусу как Богу[2272], говоря: Господи! Помоги мне. Он же сказал в ответ: Нельзя[2273] взять хлеб у детей и бросить псам» (Мф 15:25–26). Кто-нибудь, пожалуй, задастся вопросом о смысле и этого изречения: ибо когда имеющееся число хлебов ограничено (μέτρου μέν παρόντος άρτων), то хлебы не могут есть и дети, и домашние собаки, или когда хорошо приготовленные хлебы превосходны, то с точки зрения здравого смысла невозможно давать в пищу собакам превосходный хлеб, приготовленный для детей, [однако] ничего подобного, разумеется, не обнаруживается (φαίνεται) в случае с силой Иисуса, часть от которой возможно было получить и детям, и так называемым «собакам». Поэтому посмотри, не следует ли по поводу [слов] «нельзя взять хлеб у детей» сказать, что Уничиживший Себя, восприняв образ раба (ср. Флп 2:7), принес [с Собой] ограниченную силу, соответствующую тому, что вмещала действительность этого мира (μέτρον δυνάμεως, καθ’ δ έχώρει τα έν κόσμω πράγματα, έκόμισεν)[2274]. И Он чувствовал, когда некоторое количество этой силы выходило из Него, как явствует из [слов]: «прикоснулся ко Мне некто, ибо Я чувствовал силу, исшедшую из Меня» (Лк 8:46). Таким образом, Он распределял эту ограниченную силу, уделяя первостепенным [душам], называемым «сынами», больше, а тем, кто не таков, — меньше, как собакам. Но даже если это и было так, тем не менее, где [имела место] великая вера (ср. Мф 15:28), Он, словно ребенку, отдал хлеб, [предназначенный] для детей, Хананеянке, которая из-за своего неблагородства была «собакой». Также среди слов Иисуса, возможно, есть некоторые «хлебы», которые можно давать только тем, кто более разумен, как детям, и [есть] другие слова, словно крохи от великого пира и со стола более благородных господ, которыми могут пользоваться некоторые души, как «собаки». И по закону Моисея о некоторых [видах пищи] написано, [что следует] бросать их собаке (ср. Исх 22:30[2275]), [то есть] и Дух Святой позаботился дать предписание, чтобы определенную пищу оставили собакам.