Исследования в консервации культурного наследия. Выпуск 3

Первая часть документа формулирует наше представление об экспертизе. Более подробное описание ее я хотел бы предварить двумя примерами, в известной мере характеризующими проблемы и тенденции современного экспертного исследования в России. Первый касается исследования картины неизвестного западноевропейского художника XVII в. Как явствует из материалов заключения, в отношении этой работы были проведены основательные комплексные исследования, включавшие химический анализ художественных материалов и развернутое стилистическое изучение памятника. Между тем, когда знакомишься с текстом документа, возникает ощущение, что эти две части ни в коей мере не связаны друг с другом. Химическое исследование обнаруживает в картине материалы, которые относят датировку работы к XVII в. в рамках западной школы живописи, а искусствоведческий анализ увязывает произведение с более поздним временем – с творчеством известного живописца Иоганна Гроота, мастера анималистических сцен, работавшего в России с 1743 г.

Суть проблемы состоит не в том, что экспертиза не может сталкиваться с разногласием и даже противоречием результатов, полученных при использовании разнообразных методов, и я не ставлю себе задачи обсуждать правоту выводов той или иной части этого заключения. Суть в том, что два важнейших инструмента исследования оказались соединенными вместе механически, их выводы не увязаны в единое целое и не работают друг на друга, даже в попытке обсуждения возникшего противоречия.

Второй пример является иллюстрацией этой же проблемы, только с другой стороны. Не секрет, что на современном художественном рынке широко представлены заключения отдельных специалистов и отдельно взятых исследований, в том числе технологических. В данном случае речь идет о химическом исследовании картины, предположительно художника Ткаченко, изображающей мавзолей Шахи-Зинда в Самарканде. Совершенно очевидно, что качество самого химического анализа, проведенного одним из лучших специалистов в этой области, не вызывает сомнений. Непонятно другое. Каким образом заключение химического исследования указывает на имя совершенно конкретного художника, делая таким образом вывод об авторстве картины? Тем более что упомянутый Николай Павлович Ткаченко рамками своего творчества удачно подходит предложенной датировке, но известен как книжный иллюстратор, и нет достоверных данных о его связи со Средней Азией. Более того, микроскопическое исследование подписи дает основания серьезно сомневаться в ее аутентичности живописи.

В связи с этим я хотел бы сделать упор на методологическую сторону вопроса. Такой подход к экспертизе, на мой взгляд, изначально содержит риск ошибки. Сегодня в искусствоведческой среде уже давно исчезли сомнения в важности технологических исследований. Наоборот, иногда наблюдаются избыточные ожидания от этих методов, вплоть до потери доли критичности в оценке их «объективности». Искусствовед предполагает, что получит полное технологическое обследование произведения, которое не только датирует работу, но проведет разностороннее изучение одного из главных вопросов – вопроса подлинности памятника. Однако зачастую академический ученый не в состоянии оценить степень полноты и достаточности тех результатов, на которые он с полным доверием опирается, начиная стилистический анализ. Зачастую технологическое исследование бывает заменено чрезвычайно важным, но не всегда достаточным химическим анализом, в результате упускаются такие принципиальные элементы, как сопоставление с эталонами, изучение индивидуальных приемов техники письма, рентгенология, графология подписи, тщательное исследование состояния сохранности и истории бытования памятника и так далее. Эта практика, к сожалению, активно внедряется; защитники автономии технологических методов, приоритета технологического анализа над стилистическим утверждают, что только химическое исследование в отличие от остальных методов позволяет датировать произведение, таким образом сразу поставив «фильтр» многочисленным фальсификациям. Между тем, опыт и научные дискуссии{156} в среде самих специалистов-технологов убедительно показывают, что химический анализ в обеих своих ипостасях – в области изучения и пигментов, и связующих материалов живописи – оставляет нерешенными еще очень многие вопросы. Не углубляясь в их суть, достаточно напомнить простейшие и многочисленные примеры, когда химическое исследование не обнаруживает датирующих пигментов, когда даты их производства не уточнены, наконец, когда результат анализа не до конца учитывает многосложность истории бытования произведения, и в том числе, к примеру, старые реставрационные вмешательства. Самое печальное, что в борьбе за признание приоритета отдельных методов над всеми остальными забывают о самой экспертизе, которая не предполагает выдачу ответа по принципу «да-нет».