Исступление

— В общем, у тебя есть полчаса. Потом забери мелкого и отвези к Снежане. Я сейчас вызову к её дому парней, оцепите дом и, чтобы ни одна муха мимо вас не пролетела, понял?

Как же всё не вовремя, блядь. Монгол не из тех, кто спустит на тормозах похищение своей женщины. А если войне быть, то зацепит и Марата. В таком случае придётся желательно спрятать Снежану с детьми в другом городе.

Снова взглянул на дисплей телефона, где обиженная Белоснежка вертелась перед зеркалом, примеряя какое-то платье.

— А куда это ты собралась?

* * *

Наверное, не стоило игнорировать его звонки, но обида вперемешку с гормонами — гремучая смесь. Она бурлила во мне, требовала выхода, и я боялась сорваться, навредить малышу. Да и нет смысла доказывать Хаджиеву, что я не хрустальная и не идиотка. Он, видимо, считает иначе.

Нарушив своё обещание сидеть дома, надела самое красивое платье и, поправив волосы, вышла из дома, бросив напоследок лишь взгляд в объектив маленькой видеокамеры под потолком.

Наверное, в тот момент во мне взыграла стерва, а может, просто обиженная женщина, которую лишили права голоса и свободы выбора. Мне, как трудному подростку, вдруг захотелось бунтовать. Доказать свою значимость, показать Хаджиеву, что он не может игнорировать меня, как личность. Потому что я уже не просто девушка для времяпровождения. Не какая-то продажная училка и не текущая при виде желанного самца самка. Хотя, с последним я бы поспорила… Я теперь мать его ребёнка. Я не просто его женщина, я его будущая жена. Правда, даже на сей счёт моего мнения никто не спрашивал.

Бродить по зелёному парку одной, без принудительного сопровождения, когда ощущаешь себя собачкой на поводке, настолько замечательно, что даже поднялось настроение. Я уже и забыла как оно — быть свободной. Без обязательств перед кем-то. Просто быть собой. И принадлежать самой себе. Нет, в объятиях Марата я не чувствую себя невольницей. С ним уютно, тепло, даже горячо… Но всё это ночью. А днём он становится совершенно другим человеком. Тираном. Но разве я полюбила кого-то другого? Нет. Я полюбила именно этого мужчину. Властного, сильного, приказывающего. Не терпящего возражений и прогибающего под себя. Он не притворялся паинькой, как делал это мой бывший муж. Не лгал мне. Так чего же еще я хотела? Изменить его? Это неправильно и нереально. Он состоявшийся, уверенный в себе мужчина. Закостеневшая личность. Это как гнуть коленку в обратную сторону. Кроме боли ничего не добиться.

Из раздумий меня выдернул смех. Не обычный смех, которым смеются люди. Он был настолько заразительный, настолько цепляющий, что я застыла на месте, разглядывая огромного лысого мужчину, всего в татуировках, бегающего по парку с двумя близнецами на плечах. Он, судя по всему, был «лошадкой», а малыши наездниками. Забавно. Душераздирающе… Нереально. Не то чтобы я не верила в Хаджиева, нет. Он будет замечательным отцом. Но в своём строгом стиле. А чтобы вот так вот по парку… Вряд ли. Этот разрисованный мужчина смотрится куда реальней.

Кто-то тронул меня за плечо, и я дёрнулась от испуга.

Эльвира Геннадьевна. Опять. Это уже начинало казаться странным. По телу прошёл неприятный холодок.

— Здравствуйте, милая Снежаночка! — она обняла меня, как старую подругу, чмокнула в щеку. — Я так рада вас видеть!

— Здравствуйте, — буркнула, нахмурившись. — Вы меня преследуете? — знаю, грубо. Но эта женщина начинала меня раздражать. И пугать.

— Ох, нет, что вы, Снежаночка! Совсем нет! Я сама удивлена, как часто мы встречаемся. Наверное, просто живём рядом. Я вот, наконец, в новый дом переехала. Тот район мне очень не нравился, да и квартира была съёмная. А здесь хорошо и спокойно. Накопила, наконец, на старости лет. Мой дом вон там, ближе к лесным угодьям, — ткнула пальцем в направлении заповедников, а я удивлённо проследила взглядом за её жестом.

Надо же… Мой дом тоже там. Выходит, мы просто соседи, и я зря набросилась на женщину?

— Простите… Я что-то нервничаю в последнее время много. Чудится всякое. Извините меня, — улыбнулась Эльвире, и та кивнула.

— Понимаю. Виталик часто болеет, а тут ещё один малыш…

— Что? Откуда вы знаете? — снова насторожилась, но Геннадьевна замахала руками.

— Я вас умоляю, не пугайтесь! Просто по вам видно. Лицо круглее стало, усталость появилась. Токсикоз, наверное, замучил, да? Я такая же была. Ох, не знаю, кому там беременность самым прекрасным периодом кажется, мне вот так не показалось, — засмеялась, разряжая обстановку, и мне действительно стало легче. — А давайте прогуляемся, поболтаем? У меня только кот дома, и тот, как вы понимаете, не особо любит беседовать. Я ещё на пенсию ушла, скоро от скуки тронусь умом.

Да, действительно, незавидная старость… Да нормальная она женщина. Просто одинокая. А я, глупая, понапридумывала себе сразу.

— А ваши дети? Вы же говорили… — и замолчала, почувствовав себя неловко. Какое мне дело вообще?

Эльвира взяла меня под руку, потянула за собой.