Исступление

— Где они, Али? — сжимая пальцами кадык своего верного помощника, Марат стиснул челюсти до хруста. — Где Снежана и ребёнок?

— Я не знаю, Марат Саидович! Клянусь! Поверьте мне, — прохрипел Али, даже не пытаясь сопротивляться. Нету смысла.

— Поверить? Конечно. Я верю тебе, Али. Я верю, что ты не предатель. Но с каждой минутой моя вера в тебя угасает, — Хаджиев сжал пальцы ещё сильнее. — Говори, где моя женщина. Или я вырву тебе кишки, сука!

— Да пошёл ты! — губы Али исказила злая ухмылка, но Марат тут же стёр её с его лица, впечатав кулак в лицо помощника.

— В мой багажник эту гниду! Я тебя, тварь, сгною в своём подвале!

Охранники расступились, когда упирающегося Али протащили мимо, а Марат упёрся ладонями в кирпичную стену, закрыл глаза.

— Найти её! Прочесать весь город! Всю страну, блядь, прочесать!

Охранники бросились врассыпную, а Марат поправил манжеты рубашки, улыбнулся.

— Ну что, брат, прокатимся? — постучал по крышке багажника, запрыгнул во внедорожник.

Уже за городом остановился, вытащил Али. Тот сплюнул выбитый зуб, прокашлялся.

— Сильно я тебя, да?

— Всё нормально, Марат Саидович. Так правдоподобно, — облокотившись о машину, отдышался. — Но рука у вас, конечно, тяжёлая.

Марат похлопал его по плечу, подал бутылку с водой.

— Кто?

Али сделал несколько глотков, остаток вылил себе на голову, стряхнул капли.

— Новенький. Арсен. Я его взял две недели назад. Тут мой косяк, простите, Марат Саидович.

— Это очень серьёзный косяк, Али. А если бы этот гондон добрался до Снежаны?

Помощник виновато повесил голову.

— Вы же знаете, подходить близко к вашей семье я разрешаю только Ахмеду. Остальным даже смотреть не позволено. Тем более тем, в ком я не уверен.

— Как понял, что это он? — по коже прошёл холод, когда представил, что Снежана могла попасть в руки шестёрке Шатуна.

— Только он знал, где я живу, не считая Ахмеда и вас. Это он мою Таисию похитил. Мразь, — сжав кулаки до хруста, Али саданул ими по машине. — Извините… — сплюнул кровь, облокотился о дверь. — И он заметно нервничал, когда вы меня прессовали. Все парни спокойны, а этот дёргается.

Марат кивнул. В былое время Али поплатился бы не одним выбитым зубом за свою ошибку. Но кому, как не Хаджиеву знать, как отрубает башку женщина. Мозги превращаются в кашу, и мужик уже не хищник, а домашний кот.

— Ладно. Придерживаемся нашего плана. Полезай обратно.

* * *

Я была растеряна, раздавлена, замучена страхами, что пронизывали сердце острыми иглами и не давали уснуть.

Виталик тихо посапывал рядом, закинув на меня руку, а за окном лил дождь. Иногда сверкала молния, и ветки деревьев отбрасывали страшные тени на стену. Они, словно когти каких-то чудовищ, тянулись ко мне, пытались схватить за ноги.

Всхлипнув, закрыла лицо руками, чтобы не разбудить своими рыданиями сына.

Я больше так не могла. Не могла выносить всё это. Выше моих сил. Марат играл в свои бандитские игры, жил по своим бандитским правилам. Он посадил меня под замок и требовал, чтобы ждала его, как примерная жена, чтобы не спорила, не лезла в его дела. Но я ведь живой человек! Я не могу жить жизнью послушной собаки!

Однажды его жену и сына жестоко убили, и я не хотела становиться следующей. Не хотела, чтобы жизнь моих детей была в опасности.

Нас привезли в какой-то дом, заперли здесь и забыли. И неизвестно, сколько ещё нам нужно было так жить. Несколько дней, как обещал Али? Или, быть может, несколько лет? А что, если Марат не победит? Что, если его враг окажется сильнее?

У меня начиналась истерика. Понемногу она проникала в сознание, в каждую клеточку тела, и я начала паниковать. От страшных мыслей, от горечи, которая осталась после разговора с Али… От того, что я не знала, увижу ли ещё раз Марата, или наш вчерашний разговор окажется последним.

Али был более откровенен. Видимо, не хотел, чтобы сопротивлялась и тем самым испортила их игру. А, может, сам Хаджиев позволил рассказать мне об опасности. Как бы там ни было, теперь я знала, что моей крови жаждет какой-то подонок. И это не успокаивало.

На часах было четыре утра, когда я поднялась на ноги и тихо вышла из комнаты. На небольшой, но хорошо обустроенной кухоньке отыскала чай и, щёлкнув кнопкой электрического чайника, присела на стул у окна.

На улице уже светало, и дождь, кажется, стих. Тихо как-то, жутко. Ахмед со своим напарником сидели в машине — видны были огоньки сигарет. А мне вдруг пришла в голову абсолютно сумасшедшая идея. Ненормальная и опасная. Но это всяко лучше, чем сидеть, сложа руки, и ждать, пока за мной придут головорезы.

Зашторив окно и оставив свет включённым, побежала в спальню и впопыхах оделась. Собрала сонного Виталика. Он капризничал и хныкал, но на это не было времени.

— Малыш, послушай мамочку, — взяв в ладони его заспанную мордашку, поцеловала. — Нам нужно уходить отсюда. Я обещаю, ты поспишь, только чуть позже, ладно? А теперь выходим. Тихонечко, без единого звука. Это игра такая. Если будешь послушным и сделаешь всё, как я говорю, получишь торт и игрушку. Договорились?

Вижу, что сынок всё ещё желает капризничать, но моё обещание его заинтересовало.