Исступление

— Хорошо. Две игрушки. Какие ты сам выберешь. Идёт?

Виталик сдаётся, кивает, а я беру его за руку и тащу к двери.

На улице свежо и прохладно — наступает осень. В крови бурлил адреналин, и я чувствовала себя сумасшедшей героиней какого-то боевика. Откуда столько смелости взялось? Как вообще я стала такой? Ведь ещё совсем недавно сидела в классе с детьми, учила с ними таблицу умножения и даже в самой смелой и жуткой фантазии не могла представить, что буду участвовать в бандитских разборках. Что стану мишенью…

Сын послушно следовал за мной, пока я добиралась до забора. Хорошо, что солнце ещё не взошло, и охранники не заметили, как мы вышли из дома. Забор оказался несколько выше, чем мне казалось, но Виталик быстро понял суть нашей «игры» и с моей помощью преодолел преграду. Даже быстрее, чем я сама. Зацепившись за забор, я порвала куртку, но спрыгивать побоялась. Моему неродившемуся малышу и так достаётся в последнее время. Аккуратно перелезла на дерево и уже по нему спустилась на землю. Сын всё это время молча следил за мной с радостной улыбкой, видимо, предвкушая покупку игрушек.

— Ну всё, мой хороший. Пойдём.

* * *

— Снежана? — женщина удивлённо застыла на пороге, прижала руки к груди. — Ох… Что-то случилось?

— Здравствуйте, Эльвира Геннадьевна, — выдавила из себя улыбку, но получилась она жалкой и вымученной. — Вы как-то сказали мне, что я могу обратиться к вам за помощью… Кажется, время пришло.

Наверное, следовало бы извиниться, что заявилась посреди ночи без звонка, но, судя по дальнейшей реакции няни, это не требовалось.

— Проходите, конечно! Давайте! Виталик, малыш, ты не замёрз? Сейчас я вам заварю чай! — она засуетилась, проталкивая нас по коридору внутрь дома, а я, наконец, смогла выдохнуть. Я сделала это… Сбежала.

Ушла от Марата, чтобы защитить своих детей. И я всё правильно сделала. Но отчего же так гадко внутри, словно совершила предательство? Да, в какой-то степени так оно и было. Но я сделала это ради своих малышей. Марат не готов становиться отцом. Не сейчас. Его больше беспокоят бандитские разборки, нежели семья, которой он вдруг решил обзавестись. А я не готова так рисковать.

Но тогда, получалось, что мои слова о любви к нему были ложью? Циничной и жестокой, мерзкой и отвратительной… Я бы не простила, если бы меня так предали. Ни за что.

— Снеженька? — Эльвира Геннадьевна склонилась ко мне, подавая чашку с ароматным чаем. — Знаю, глупо спрашивать, всё ли в порядке… Но всё же. Я вам очень рада, ты не подумай ничего такого, но что-то ведь произошло?

Она присела рядом, и я поняла, что разговора избежать не удастся.

— Всё непросто, Эльвира Геннадьевна. Очень непросто. Я ушла от Марата, потому что не чувствую себя рядом с ним в безопасности. И ладно бы я одна, а так… Но вы не думайте, мы уйдём утром. Мне только нужно позвонить знакомой и…

— Что ты, милая? Разве я вас прогоняю? Ни в коем случае. Я рада вам. Оставайтесь, — она подоткнула одеяло уже уснувшему Виталику, и тот сладко зачмокал губами. — Ты тоже отдохни пока, поспи. В твоём положении нужно быть более внимательной к себе. Не волнуйся, у меня вам будет хорошо и безопасно.

И я сдалась. Закрыв глаза, прилегла на диван и тут же провалилась в беспокойный сон.

* * *

Услышав чьи-то шаги, Али подобрался и хмыкнул, когда по лестнице спустился тот, в чью честь и разыгран этот спектакль. Как по нотам. Даже великих правителей губили такие идиоты в подчинении.

— Привет, Али, — Арсен воровато оглянулся на дверь, подошёл ближе. — Как ты?

— К чему эти вопросы? Мы не бабы, чтобы в щёчки целоваться. Марат Саидович велел меня прикончить? Давай. Не стесняйся. Я всё понимаю.

Арсен презрительно фыркнул.

— Я не за этим пришёл.

— А зачем же?

— Меня Шатун прислал. Не удивляйся, я изначально от него пришёл к вам. Ну теперь-то смысла скрывать нет, так понимаю? — усмехнулся, глядя на связанного Али сверху вниз. — Тимур хочет Варваровскую бабу. Где ты её спрятал?

Балиев еле удержался, чтобы не рассмеяться крысе в лицо.

— Вот оно что. Тимур бабу хочет? А как насчёт моей бабы? И моей жизни? Я, если ты до сих пор не заметил, немного стеснён в движениях. Пусть Шатун сначала даст мне свободу и отдаст мою девчонку. И я сам привезу ему эту шлюху.

Арсен прищурился, достал сигареты и, прикурив одну, сунул её Али.

— Будешь?

— Не курю и тебе не советую.

Предатель пожал плечами, затянулся дымом.

— А какая нахуй разница? Всё равно сдохнешь. Не от этого, так от пули промеж глаз. Такие, как мы, Али, не умирают своей смертью.

Тут он прав. И сам Али об этом не раз уже задумывался. Только оставить брата на войне — это хуже смерти. Это даже хуже вечного позора.

— Так что там с моей свободой? Мне нужны гарантии, что я вылезу из этой передряги живым. И моя девчонка. Передай Шатуну, чтобы волоска с её головы не упало. Только в этом случае он получит женщину Варвара. Без меня её никто не найдёт.

Арсен задумчиво закивал, присел рядом, выпустив бывшему начальнику дым в лицо.

— А тебе самому не в падлу кидать Варвара ради тёлки?

Али скривился, сплюнул на пол.