Иссушение

Студентки одновременно обернулись и увидели восседающую на стуле старуху. Она расслабленно откинулась на спинку и неспешно барабанила пальцами по крышке стола.

– Должна признать, так тебе идет больше, – усмехнулась фея, взглядом изучив Джолетту с ног до головы.

Для Ники, которая сталкивалась с «нищенкой» всего один раз, это утро стало утром потрясений. Она никак не ожидала, что та явится им обеим, да еще и прямо в комнате. Ни одна из соседок не могла подобрать нужных слов, и пауза затягивалась.

– Вижу, вы мне рады, – вновь заговорила фея, довольно ухмыльнувшись. Следующую фразу она адресовала Джолетте: – Можешь не волноваться, обратно не превратишься. Да и подруга твоя останется в Дагории.

Ника, которая не понимала ровным счетом ничего, обвела обеих ошарашенным взглядом:

– Мне хоть кто-нибудь потрудится объяснить, что здесь происходит?

В этот момент до Джолетты дошла суть произошедшего.

– Так это была проверка?! – воскликнула она, не дав фее ответить на Никин вопрос. – Ты специально поставила меня в такие условия?!

Не стирая с лица довольную ухмылку, фея утвердительно кивнула:

– Именно. Если бы ты проявила эгоизм и сделала выбор в пользу себя, то осталась бы… хм… непривлекательной. Ты изменилась, дорогая, и многому научилась, поэтому заклятие постепенно слабело. Я же поставила тебя перед выбором лишь для того, чтобы это ускорить.

– Ты знала, какое решение я приму? – удивилась Джолетта.

– Скажем так – предполагала и была почти в этом уверена. Но я здесь не затем, чтобы это обсуждать.

Она подняла руку в предупредительном жесте, не давая возобновить расспросы. Когда фея вновь заговорила, ее голос прозвучал серьезно, а во взгляде не осталось ни намека на усмешку:

– Я уже предупреждала одну из вас, но сейчас говорю обеим – остерегайтесь. Даже я не могу предугадать, кого из вас этим вечером коснется рука смерти. Поэтому просто будьте осторожны. Обе. В пророчестве кроется истина, и померанец еще не исполнил главную роль.

– Почему ты всегда говоришь загадками? – возмущенно спросила Джолетта, у которой по коже пробежал мороз. – Неужели нельзя сказать прямо? И вообще, если ты знаешь об иссушениях, то почему, при своей силе, никак это не остановишь?!

– Это не в моей власти, – спокойно отозвалась фея. – Я могу видеть нити судеб, подталкивать к нужному шагу и давать советы. Не более.

– То есть просить милостыню и уродовать людей – это хобби? – съязвила Джолетта.

– Скорее – профессиональная обязанность, – ничуть не обидевшись, засмеялась фея и тут же снова стала серьезной. – Я вас предупредила.

Не успели студентки опомниться, как она в своей излюбленной манере щелкнула пальцами и в мгновение ока исчезла.

Некоторое время соседки молчали, переваривая услышанное. Фраза о руке смерти, мягко говоря, настораживала. И только сейчас Ника осознала, что от удивления даже не спросила, сможет ли фея хотя бы на короткое время вернуть ее домой.

– Что она имела в виду, когда говорила о твоей внешности и о том, что я останусь в Дагории? – спросила она. – О чем вы вообще разговаривали?

Поскольку заклятие было снято, Джолетта смогла свободно обо всем рассказать. И об условиях, выдвинутых старухой, и о сделанном накануне выборе. Говорила она лаконично и по существу, стараясь не акцентировать внимание на своих переживаниях. Когда Ника узнала, на что пошла Джолетта, то не смогла сдержаться и, едва не расплакавшись, порывисто ее обняла.

– Вот только давай без сентиментальностей, – недовольно проговорила Джолетта, пряча улыбку.

Ника поверить не могла, что Джолетта, всегда кажущаяся такой заносчивой, гордой и эгоистичной, была готова пожертвовать своей красотой ради нее. Этот поступок дорогого стоил, и Ника не знала, сумеет ли когда-нибудь ее отблагодарить. Пускай фея не собиралась навсегда отправлять ее обратно в родной мир, но Джолетта ведь об этом не знала, и в тот момент искренне считала, что подписывает себе приговор – на всю жизнь оставаться уродливой.

Сама Джолетта в это время находилась в настолько смешанных чувствах, что не понимала, радоваться ей или отчаиваться. С одной стороны, ее переполняли восторг и счастье от того, что она вновь стала сама собой, а с другой – это обстоятельство добавляло новых проблем. Как ей теперь показаться на балу, где будет отец? Как танцевать на виду у всей знати в роли адептки академии? Как, в конце концов, объяснить всем, что Анна Тьери и Джолетта де Лэйр – одно лицо? А еще важнее – стоит ли объяснять? Эти вопросы волновали не меньше предостережения феи, а в довершение ко всему она внезапно поняла, что на бал ей совершенно нечего надеть. То платье, которое ей выдали для открытия бала, было подогнано под ее превращенную фигуру, не отличающуюся особым изяществом.

Впрочем, это проблема была быстро решена Никой, которая являлась счастливой обладательницей золотых рук. Она сбегала на кухню, попросила у госпожи Лили булавки с нитками, и через полчаса платье сидело на Джолетте как влитое.