Ист-Линн

То же чудесное видение, показавшееся ослепительным лорду Моунт-Сиверну, поразило своим блеском и красотой всех зрителей. И только дочери миссис Дучи, отличавшиеся самой заурядной внешностью, одетые в темные шелковые платья, вытянули свои и без того длинные носы, а их достопочтенная мамаша тяжело вздохнула:

— Нужно пожалеть бедную сироту. Некому объяснить ей, как следует одеваться.

Этот концерт, как, впрочем, все провинциальные концерты, тянулся очень долго. Прошло уже довольно много времени, когда напудренный лакей лорда Моунт-Сиверна в ливрее и шелковых чулках поднялся по лестнице и, раскланявшись, попросил у стоявших возле дверей джентльменов позволения пройти. Остановившись при входе, он долго блуждал беспокойным взглядом по зале, прежде чем заметил мистера Карлайля.

— Позвольте вас спросить, сэр, — обратился он вежливо к Арчибальду, — не знаете ли вы, где сидит моя леди?

— На другом конце залы, возле оркестра.

— Я, право, не знаю, как мне пробраться к ней через эту толпу, — посетовал слуга. — А мне необходимо предупредить миледи, что милорду стало гораздо хуже.

— Я сам позову ее, — сказал мистер Карлайль.

Недовольный шепот послышался среди зрителей, когда Арчибальд, не обращая ни на что внимания, начал пробираться к леди Изабелле.

— А я уж думала, что вы не придете поговорить сомной, — сказала ему девушка. — Какой славный зал! Мне так весело!

— Зал прекрасный! — согласился Карлайль, размышляя о том, как сообщить девушке грустное известие. — Лорд Моунт-Сиверн чувствует себя не очень хорошо, — прошептал он, наклонившись к ней, — он прислал за вами карету.

Изабелла сразу же встала и, объяснившись с миссис Дучи, взяла мистера Карлайля под руку. Присутствовавшие с удивлением посмотрели на удаляющуюся пару. Вскоре Изабелла в сопровождении Арчибальда уже спускалась по лестнице. Карета подъехала к подъезду, и лакей тотчас отворил дверцу. Садясь в экипаж, Изабелла обратилась к мистеру Карлайлю с вопросом:

— Отцу совсем плохо?

— Да, миледи, но думают, что он доживет до утра.

Пронзительный крик вырвался из груди девушки. Боясь упасть, она невольно ухватилась за руку мистера Карлайля.

— Умоляю вас, успокойтесь. Быть может, все закончится благополучно.

— Не могли бы вы поехать со мной? — спросила Изабелла.

— Конечно, я не позволю вам ехать одной.

С этими словами он затворил дверцу кареты и сел рядом с кучером.

— Ну, теперь гони, не жалей лошадей, — приказал мистер Карлайль кучеру. — Иначе леди Изабелле станет совсем плохо от беспокойства.

— А завтра ей, бедняжке, будет еще хуже, — отозвался кучер. — Я служу у них уже пятнадцать лет, сэр, она на моих глазах выросла. Бедный граф!

— Такие приступы случались с ним уже не раз, — заметил Карлайль. — Возможно, все еще кончится хорошо.

— Да, сэр, но этот приступ не такой, как все другие. И потом эти летучие мыши, — прибавил кучер таинственным голосом, — не предвещают ничего хорошего. Это верный знак, что в доме будет покойник.

— Какие еще летучие мыши? — спросил Карлайль.

— После того как мы отвезли леди Изабеллу на концерт и вернулись назад, меня сразу же вызвала наша ключница миссис Мейсон. Когда я вошел в библиотеку, она сидела в кресле, облокотившись на подоконник. «Что это вам вздумалось открыть окно? — удивился я. — На улице мороз». — «Подойдите сюда и посмотрите сами», — ответила она мне резко. Я подошел к окну. Никогда за всю свою жизнь, сэр, я не видел ничего подобного. Летучие мыши носились тучами. Все они хлопали крыльями, бились о стекла и подлетали так близко, что задели бы нас, если бы мы не захлопнули окно. Вскоре после этого, сэр, в доме начался переполох. Милорд почувствовал себя очень дурно, и доктор сказал, что подагра дошла до желудка и угрожает сердцу.

— Но может случиться так, — настаивал мистер Карлайль, — что, несмотря на подагру и летучих мышей, граф все-таки оправится.

Кучер только покачал головой и, круто повернув лошадей, въехал в ворота замка. Через несколько секунд карета остановилась у подъезда, и миссис Мейсон вышла навстречу леди Изабелле. Мистер Карлайль помог девушке выйти из кареты. Она побежала в комнату отца, а Карлайль отвел ключницу в сторону и спросил:

— Есть ли какая-нибудь надежда?

— Ни малейшей, сэр, он умирает.

Граф лежал без памяти и никого не узнавал. Смерть уже наложила на его лицо свою печать. Леди Изабелла не проронила ни одной слезы, но внутренне содрогалась при одной мысли о смерти отца.

— Неужели ему не станет лучше? — шепнула она на ухо доктору.

— Надежды мало, — признал доктор.

В эту минуту в комнату вошел мистер Карлайль. Ему также бросилось в глаза мертвенное лицо лорда Моунт-Сиверна, и он решил расспросить доктора об истинном положении дел. Заметив, что оба хотят удалиться, леди Изабелла приблизилась к Арчибальду.

— Не уходите! Когда он проснется, ему будет очень приятно увидеть вас. Он ведь так вас любит!

— Я вовсе не собирался уходить, леди Изабелла.