Истерия, или верните мне моё тело! (СИ)

(Розали) была просто убита горем. (Она) не знала, как перенести этот похорон, но и не пойти на похорон (девушка) не могла. За всю ночь (Розали) не уснула, проливая слезы в подушку. (Она) думала о бабушке и о том, что когда ее будут хоронить, (ей) нужно будет… (ей) придется сдерживать себя, насколько это возможно.

(Джаспер) тоже переживал, но (ему) было легче. (Парень) реально смотрел на этот мир, смотрел правде в глаза. (Он) знал, что рано или поздно бабушки не станет, когда-то умрут и его родители. Всех их, каждого человека на этой земле ожидает смерть и никуда от этого не деться. И еще у (него) не было такой привязанности к бабушке, как у (Розали).

(Джаспер) и (Розали) сказали родителям Калленам, что пойдут на похорон, вместо школы. Родители даже не думали возражать, с опаской поглядывая на Эдварда, который с утра вышел из комнаты в больших, темных, солнцезащитных очках. Родители опасались, как бы опять у их сына не случилась истерика.

(Эмметт) спал, как убитый, сладким безмятежным сном. (Его) разбудила (Белла). Поморщившись, (он) открыл глаза и увидел Джаспера с ножом и несколькими почищенными луковицами.

- Это че? – удивленно промолвил (Эмметт).

- Это лук. Ты убитая горем внучка, всю ночь не спала, а рыдала в подушку. Сейчас бери, режь лук и три глаза.

- Ты вообще садистка?! – возмутился (Эмметт).

- Эмметт, не забывай кто ты, давай, так надо.

Розали, закатив глаза, нехотя, вылезла из-под одеяла.

Когда дети спустились вниз, одевшись в черные одежды, Розали выглядела заплаканной и не выспавшейся: (Эмметт) разрешил (Белле) сделать легкий макияж, в виде уставших синяков под глазами. «Бедняжка», - подумала Дженнифер. Она обняла дочь, и вся семья вышла на улицу.

На кладбище оказалось много народа, желающих провести в последний путь покойную. Кто-то из них знал ее лично, а кто-то просто пришел показаться перед мэром, вот мол, мы уважаем Вас и вашу покойную матушку. Рядом с гробом находились самые близкие - вся семья Хейлов и брат Джорджа со своей семьей.

Друзья Розали и Джаспера стояли чуть дальше. Некоторые из присутствующих заметили, как Элис обнимает брата, который, уткнувшись лицом ей в плечо, содрогался в рыданиях.

«Какой чувствительный, какой ранимый парень!» - думали люди.

Когда родные начали прощаться и говорить последние слова, (Розали) не выдержала и направилась к гробу, (Джаспер) пытался (ее) удержать, но сила была не на (его) стороне.

Когда последний из Хейлов сказал прощальную речь, все обратили внимание на подошедшего Эдварда, которого аж трясло от рыданий. Он тихо плакал и не мог остановиться, слезы катились по щекам из-под очков.

Все замерли, смотря на Каллена, а он подошел к гробу и промолвил:

- Миссис Хейл… Вы… Вы… были самой лучшей бабушкой для Розали и Джаспера, Розали… Вас очень любила… – и разрыдавшись на всю «катушку», Эдвард развернулся и убежал, куда глаза глядят.

Среди народа прошелся удивленный шепот, родители Хейлы растеряно смотрели вслед Эдварду, переводя взгляды на своих детей и остальных их друзей.

Тело опустили в яму и начали засыпать землей. У Эмметта зазвонил телефон, отойдя от всех подальше, он ответил на звонок. Звонила миссис МакКартни, как обычно, узнать как дела. (Элис) вкратце рассказала, что да как. Миссис МакКартни передала семье Хейлов свои соболезнования, предупредила, что через пару дней они возвращаются, и попрощалась с сыном.

(Элис), попрощавшись, сбросила вызов и вдруг замерла на месте. Где-то в 30-и метрах от (нее), за деревьями среди могил стояла старушка, пристально сверля (ее) своим взглядом. У (Элис) пробежали мурашки по спине.

«Это же та самая старушка, которая тогда… на кладбище… в ту ночь… перед той аварией… когда мы поменялись телами!»

Старушка развернулась и пошла прочь. (Элис) сразу же бросилась ее догонять.

- Постойте, миссис! Подождите, пожалуйста! – закричала (она).

Старушка шла, не останавливаясь. Когда (Элис) оказалась совсем близко, она резко обернулась.

- Чего тебе? – прищурившись, спросила старуха.

- Вы… мы… - пробормотала (Элис), тяжело дыша, – вы меня не узнаете? Помните, почти месяц назад, здесь, на этом кладбище… пьяная компания на могиле…

- Бесы! – воскликнула старушка.

- Вы простите нас, пожалуйста! – отчаянно воскликнула (Элис). – Мы больше не будем! Честное слово! Пожалуйста!

- Не я вас наказала…

- А кто? – изумленно промолвила (девушка).

- Вы, – она потрясла своим скрюченным пальцем перед носом Эмметта, – сами себя! Вы-ы!

(Элис) ничего не понимала. «Может старуха спятила?»

- Мы… сами… - непонимающе повторила (Элис), – но что ж теперь… как же нам обратно?

Старуха стояла, не двигаясь и молча сверлила Эмметта прожигающим взглядом, от которого (Элис) просто захотелось убежать. Развернувшись, (она) собралась уходить.

- Элис, – позвала старуха, от чего (девушка) замерла.

«Откуда она знает, что я Элис?» - подумала (она), резко обернувшись.

- Докажите всем, докажите прежде всего себе, что вы не такие ублюдки, какими часто кажетесь. Докажите, что есть в вас что-то доброе, что-то святое, – медленно и даже зловеще проговорила старуха, после чего развернулась и начала удаляться.