Истерия. История женского безумия

Между тем «отреагирование» является далеко не единственным способом, находящимся в распоряжении здорового человека в качестве нормального психического механизма для того, чтобы справиться с психической травмой. Воспоминание о ней, даже если травма не была отреагирована, переплетается с огромным количеством ассоциаций, и тогда она уже начинает выявлять свое истинное положение среди других психических элементов, возможно даже не совместимых с ней переживаний, подвергаясь корректуре со стороны других психических представлений. Например, после несчастного случая к воспоминанию об опасной ситуации и к заметно ослабевшему переживанию пережитого ранее ужаса присоединяется более оптимистичная картина того, что происходило сразу же после беды – например, спасение, а кроме того, человек начинает осознавать сегодняшнюю безопасность. Воспоминание о нанесенном нам оскорблении легко корригируется незначительным искажением фактов, попыткой повысить собственную значимость в какой-либо иной области и т. п. Вот именно таким образом нормальному человеку и удается посредством активного перебора существующих у него ассоциаций полностью устранить неприятную ситуацию и мучительный аффект.

К этому добавляется еще и то общее ослабление впечатлений, то постепенное исчезновение воспоминаний, какое мы называем «забыванием» и которому прежде всего подвержены представления, переставшие носить на себе заряд сильных аффектов.

На основе наших наблюдений теперь можно сказать, что воспоминания о тех событиях, которые привели к формированию истеричных феноменов, продолжают сохраняться в течение длительного времени в удивительной свежести и яркости, достигающих интенсивности прежних аффектов. Но мы должны упомянуть и другие поразительные, лишь позднее получившие признание факты, заключающиеся в том, что больные не располагают властью над этими воспоминаниями в той же самой мере, как над воспоминаниями, связанными с другими сторонами их жизни. И даже наоборот, как раз мучительные переживания полностью отсутствуют в памяти больного, когда он находится в своем нормальном психическом состоянии или же они вообще представлены в ней чем-то неопределенно-смутным. Только при опросе больного в гипнозе, эти воспоминания появляются вновь, причем с такой яркостью чувств, которая ничем не уступает первым впечатлениям от любого привлекающего внимание события.

Так одна из наших больных полгода подряд по дням с галлюцинаторной четкостью воспроизводила в гипнозе все, что она переживала в такой же день ровно год назад (это происходило во время страшно затянувшегося припадка истерии); неизвестный для больной дневник ее матери убедил нас в безупречной точности ее воспоминаний. Другая же больная частично на сеансах гипноза, частично в спонтанных ассоциациях с ясностью, характерной для галлюцинаторных видений, пережила все события, случившиеся с ней во время истеричного психоза 10-летней давности, события, воспоминания о которых до этого момента находились большей частью в состоянии амнезии. Оказалось, что и некоторые этиологически значимые воспоминания 15-25-летней давности сохранились у нее в поражающей целости и с прежней эмоциональной яркостью, а при своем возвращении в сознание они воздействовали с силой аффектов, характерных для актуально переживаемых событий.

Причину этого мы можем найти только в том, что эти воспоминания (даже с учетом всех приведенных выше тенденций к забвению) занимают исключительное положение. А именно становится ясно, что эти воспоминания относятся к тем душевным травмам, которые не были «отреагированы» в достаточной степени. При более внимательном рассмотрении причин, которые могли бы создать препятствия для отреагирования, нам удалось выявить по меньшей мере два ряда условий, в которых непосредственная ответная реакция на травмирующий раздражитель не может проявиться.

К первой группе мы относим те случаи, когда больные никак не реагировали на психическую травму, так как сама природа травмы попросту исключала любую форму ответной реакции. Такое, например, относится к конечно же ничем невосполнимой потере любимого человека, или к уже столь прочно отрегулированным взаимоотношениям с определенной группой людей, что это не позволяет проявиться каким-либо ответным реакциям; а возможно происходящее было связано с чем-то таким, что больной хотел как можно быстрее позабыть, что он вынужден был намеренно вытеснить и подавить в своем сознании. Как раз такие мучительные переживания легко можно отыскать в гипнозе в качестве наиболее благоприятной почвы для формирования истеричных феноменов (истеричные делирии у святых и монахинь, у воздерживающихся женщин, у строго воспитываемых детей).