Истерзанное сердце

Сапфира кивнула, и Тэйн нахмурился, как бы силясь припомнить тот случай.

— Мы собрали большую корзину. Я помню, какой это был чудесный день, и я хотела после завтрака спуститься с тобой на берег…

— А я сказал тебе, что у меня нет времени и я должен поработать над очень важной программой. — По его веселому и ироничному взгляду Сапфира поняла, что его забывчивость — не что иное, как поза. Внезапно она почувствовала пробежавший у нее по спине холодок — запоздалое предупреждение, что она была неосторожна, вспомнив именно этот инцидент. Если он помнил все с такой же ясностью, как она…

В тот раз она была раздражена и злилась на него, потому что хотела полностью насладиться чудесным весенним днем. Безумно любя Тэйна, она не желала делить его ни и кем и ни с чем, тем более с бездушным компьютером. Теперь-то она понимала, что была тогда эгоистичным и испорченным ребенком. Почувствовав себя обделенной его вниманием, она фыркнула и с гордым видом прошествовала по комнате, задев своей широкой юбкой корзину с дикими хризантемами и рассыпав цветы по всему отполированному деревянному полу.

Сапфира уже подошла к двери, когда Тэйн окликнул ее и потребовал, чтобы она собрала цветы и поставила их в воду.

— С какой стати? — разозлилась она. — Это всего лишь сорняки. Пусть Эфеми подберет их и выбросит. В конце концов, мы за это ей платим!

Она помнила холодную отповедь Тэйна так ясно, как будто это было вчера.

— Мы платим ей за уход по дому, а не за то, чтобы она убирала за тобой после твоих детских выходок, Сапфи. А теперь возьми и подбери их.

Она смотрела на него, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце, и испытывая целый вихрь самых разнообразных эмоций. С одной стороны, ей хотелось взбунтоваться и выйти, гневно хлопнув дверью. Интересно, как бы он себя повел? С другой, она понимала, что есть пределы, которые она не может переступить, не рискуя разрушить их общее счастье. И все же полная сдача на милость его не терпящей возражения воли была бы невыносимой для ее гордого нрава!

В конце концов она нашла компромиссный вариант. Одарив его улыбкой, полной невинного очарования, она опустилась на колени и с милым усердием стала подбирать цветы. Пусть он заставил ее склониться перед ним, став на колени, но в конце концов она заставит его сделать то же самое и выйдет из их поединка победительницей! Она не спеша собирала цветы, тихо напевая себе под нос и ощущая на своей склоненной голове его пристальный взгляд, замечая тоскующие по работе, а сейчас лениво лежащие на бедрах пальцы его сильных рук, чувствуя, как ее длинные светлые волосы касаются пола, а груди, упругие и полные, распирают низкое декольте ее ситцевого платья.

— Ты все сделала тогда, как я просил. Ты собрала все цветы. — Он думал о том же, о чем и она, прошлое в его воображении было таким же четким, как и у нее. И стоило ей заметить огонек, осветивший его прекрасные глаза, и улыбку, чуть тронувшую уголки рта, чтобы понять, что он мысленно видит перед собой сцену, разыгравшуюся между ними тем знойным весенним полуднем. В конце концов ей пришлось разрушить магию общих воспоминаний и вернуться к печальной действительности их теперешнего положения.

— Это было так давно… — начала она, но вынужден" была туг же прервать себя, почувствовав такую сухость в горле, что ей стало трудно говорить.

— Уже четыре года, — согласился с ней он. — Ты уже носила под сердцем моих детей, но мы не знали, — мягко сказал он глуховатым от переполнявших его чувств голосом. — И ты склонилась передо мной на коленях и подняла свои прелестные глаза…

— Тэйн, прошу тебя! — Она не хотела, чтобы он продолжал, чтобы описывал, что произошло потом, так как все это было уже в прошлом, волшебный сон, рассеявшийся как дым в свете суровой реальности.

— И ты сказала мне, что тебе очень жаль, что ты не хотела мешать моей работе… — он заметил, как легкая краска на ее лице сменяется ярко-пунцовым цветом, — … а потом твоя рука скользнула по моему бедру туда, и ты положила свою прекрасную голову мне на колени…

С расширившимися от глубокого смущения глазами, чувствуя, как дрожат ее руки, она запахнула на себе края кофты. Ее тело откликнулось на его слова так же, как когда-то оно откликалось на призыв его тела: оно стало наполняться теплом, болезненным томлением и излучать потоки любви, которые, как она считала, иссякли навсегда.

— Во всем этом нет никакого смысла! — в отчаянии вырвалось у нее.

— Я думаю, ты не права, — с издевкой усмехнулся он. — Я хотел бы убедиться, что ты помнишь, чем это все закончилось.

Как будто она когда-нибудь могла это забыть.

Она тогда победила, в чем никогда не сомневалась, только потому, что Тэйн был не в силах сопротивляться ей в те головокружительные, те первые дни их счастья. Повинуясь ее молчаливому приглашению, он повалил ее на пол, и вслед за нею повалился сам, прижав ее к жесткой, оливкового цвета поверхности всем весом своего великолепного сильного тела. И вновь цветы разлетелись по полу, падая ей на лицо и на тело, обнаженное там, где Тэйн успел расстегнуть пуговицы на платье.