Истерзанные (СИ)

- Да что ты знаешь о деликатных местах, старый ублюдок?! – полубезумно выпалил Болтон, вскакивая на ноги. - Небось забыл уже когда свой хрен совал в мокрую щелочку, а? Не надоело трахать свою ладонь? Не трогай меня! – голос юноши взлетел почти до визга, боль становилась все острее и острее, росла и раздувалась, впитывая в себя исступленную злобу лорда Винтерфелла. Он шарахнулся в сторону, оскалив рассеченный рот. Рана вновь открылась, и кровь заструилась по подбородку на шею и грудь, пропитывая ткань рубашки. Рамси, задыхаясь, смотрел, как расцветают багровые пятна на тонком льне.

- Милорд, прошу вас, позвольте мне обработать вашу рану, - суетился старый мейстер, бережно вытирая кровь, - может начаться заражение и воспаление. Ваш лорд–отец и леди–жена, несомненно, будут ужасно огорчены…

- Огорчены? Огорчены?! – юноша расхохотался, запрокинув голову. Кожа на его скуле треснула, края раны разошлись еще сильнее, обнажая ярко-алую плоть и ряд окровавленных зубов. Ржаво – соленый привкус пузырился розовой пеной на губах. - О да, они будут рыдать! Скорбеть по мне, утопят Станниса в слезах!

Черта с два! Русе Болтон устало повздыхает, стоя над могилой сына, и пойдет делать своей толстухе–жене десяток другой бесцветных младенцев. А жена… юная, упрямая, своевольная, дикая жена, которой он насладился этой ночью, скорее плюнет на его хладный труп, чем упадет ему на грудь, заливаясь слезами. Только Вонючка будет верен хозяину до конца. Вонючка, Вонючка, Вонючка–колючка… да, верный Вонючка сойдет в могилу вслед за господином. Уж Рамси об этом позаботится.

- Прошу вас, милорд, выпейте, - мейстер Утор протянул Болтону чашу, - это снимет боль, пока я буду зашивать рану.

Юноша, немного успокоившись, покорно выпил маковое молоко. И, правда, чего это он? Визжит и скулит, будто сука, которую имеют раскаленным прутом. Не бастард Рамси Сноу, не ублюдок лорда и мельничихи. Он ведь Рамси Болтон, лорд Хорнвуда и Винтерфелла, наследник Дредфорда! С ним-то уж придется считаться. И Фреям, и Станнису Баратеону, и отцу, и его драгоценной женушке.

Мейстер накладывал последние стежки, когда лорд Русе пришел навестить своего раненого сына. Бледно-серые осколки его глаз равнодушно скользнули по опухшему, покрасневшему лицу лорда Винтерфелльского. Умри Рамси или стань калекой, как Вонючка, Болтон–старший и не поморщился бы. Видят Боги, даже обвислая задница Барбри Дастин улыбает чаще, чем его батюшка.

- Твои вопли были слышны даже на Стене, - холодно выдохнул Русе, окидывая меланхоличным взглядом ровный шов на распухшей щеке юноши. Губы тоже отекли, подсохшие кровавые разводы темнели кляксами на коже. Рамси бил озноб, пожар ярости в груди, только немного приутихший, разгорелся с новой силой от едкого замечания отца. - Кажется, этой ночью на брачной постели пролилась не только девичья кровь, - мужчина кивком приказал мейстеру оставить их с сыном наедине. Утор склонился в почтительном поклоне и быстро посеменил прочь. Рамси проводил его тяжелым, угрюмым взглядом. Как только дверь за старой поганой крысой закрылась с глухим стуком, Хранитель Севера обратил на юношу холодные льдинки глаз.

- Я, кажется, предупреждал тебя, что леди Арья еще не готова, - промолвил он так тихо, что Рамси пришлось невольно податься вперед, чтобы расслышать каждое слово, - но ты не смог удержать свой член в штанах. Признаться, я ожидал от тебя большего. Хотя, чего еще можно было ждать от бастарда.

Юноша до боли сжал зубы, рубец на скуле, едва подсохший, немного закровил. Пальцы его с силой вцепились подлокотники кресла.

- Не забывайте, что бастард, - с омерзением выплюнул он, - ваш единственный наследник.

- Не надолго. Если моя пухлая леди–жена продолжит быть столь же усердной на супружеском ложе, в Дердфорде Болтонов разведется, может, даже больше, чем Фреев. Твоя мачеха охотно исполняется свой долг.

Блеклая тень улыбки застыла на одутловатом лице Рамси. Улыбайся, батюшка, язви, сколько влезет. Не сомневайся, я позабочусь и о своих младших братьях, и об этой жирной корове, которую мне приходится называть матушкой. Думаешь, я позволю твоим щенкам отобрать то, что принадлежит мне по праву?! Если бы вы сами думали, лорд Русе, в какую щель совать свой бледный хрен, ваш драгоценный законный сыночек был бы жив.