Истерзанные (СИ)

- Вонючка, - слабый голос Рамси вынудил его вздрогнуть. Звякнули цепи. - Вонючка, не бросит своего хозяина. Верно, Вонючка?

Рамси не мог ходить. Стражники шептались, что член у него посинел и опух, и рана исторгает гной и кровь. Теон слышал как они бились об заклад, дескать скоро ли хер у Бастарда отвалится. Прошлой ночью, когда Рамси стонал слишком уж громко, несколько рыцарей Флорентов избили его. Досталось и Теону. Но после вопли не в меру ретивых латников долго оглашали темницы Винтерфелла. Станнис Баратеон берег Рамси Сноу для своего красного бога.

- Чего молчишь, Вонючка? Забыл голос хозяина? - устало произнес Бастарда с нотками злобы, почти забытой, истершейся в памяти Теона. Юноша приподнялся на локте, кряхтя, хрипло рыча сквозь зубы. Теон когда-то был принцем Винтерфелла, а Рамси именовался лордом, женился на дочери Эддарда Старка. Теперь равны они - калека и бастард, оба предатели в глазах короля.

- Кто ты?

Эхо отразилось от стен, многоголосым стоном пробежало по темнице. Кто спрашивает, Рамси или старые боги? Винтерфелл знает, кто он такой, его не обманешь. Лютоволчица тоже узнала его. Зверь знала, что Теон не убивал Брана и Рикона, что волчьей крови на его изувеченных руках нет.

- Оглох что ли, Вонючка?! - Рамси истерично хохотнул. Его зубы и глаза тускло блеснули в густой темноте. - Все меня бросили… я взял ее перед людьми и богами, а она сбежала…

Теону показалось, что юноша плачет. Сотрясается всем телом, всхлипывает, плаксиво кривя губы, но лающий смех Бастарда огласил темницу. Он перевернулся на спину, раскинув руки и обратив лицо к потолку, холодному и равнодушному как Север. Интересно, смогла ли красная жрица Станниса остановить снегопад? Теон поднес к губам кусок хлеба. Из-за прореженных зубов его быстро не съешь, а мерзкие грызуны все крутятся рядом. Но еду все же надо беречь? Запасы Винтерфелла почти растаяли, а королю надо кормить своих людей. Переметчивого и Бастарда и так кормят через раз, жидкой кашицей да костями с остатками мяса, а скоро и даже то немногое пожалеют принести.

- Скоро вы сполна расплатитесь за свои грехи. Владыка Света возьмет ваши жизни и усмирит пургу, - любили говаривать их тюремщики, но Теон только усмехался.

Здесь Север, дом старых богов. Какой-то красный пришелец здесь так же чужд как и Станнис со своим огненным сердцем. Зима близко… и никакой огонь ей не страшен.

А Рамси с каждым днем становилось все хуже. Несколько раз являлся мейстер, поил его маковым молоком, но даже Вонючка понимал, что это вовсе не сострадание и не милосердие. Просто король желал, чтобы Болтонский ублюдок дожил до казни.

- Посмотрим, как он завопит, когда огонь начнет лизать ему пятки!

Чтобы сломать Теона Грейджоя оказалось довольно сладкой лжи и свежевального ножа? Лорду же Винтерфелла оказалось достаточно клятвы, произнесенной под сенью чардрева. Слишком смело было бы надеяться, что боги мстят за пальцы и зубы Теона. Слишком много призраков… здесь. Он слышал их плач, слышал, как они бьются об стены, царапают камни, силясь добраться до Теона. Миккен, сир Родрик, старая Нэн, что рассказывала ему сказки, когда он был мальчишкой… мельничиха и ее сыновья… они знают его. Теон чуть запрокинул голову, прикрыл глаза. Больше он не забудет… Теон, Теон, Теон… до чего сладко звучит.

Пришли за ними не скоро. Теон, потерявший счет во времени, даже сначала не понял, что люди короля явились за пленниками. Рыцарь с огненным сердцем на груди рывком дернул за цепи, поднимая Грейджоя на ноги. Второй, лысый и кряжистый, пнул Рамси в бок.

- Поднимайся, гнилое семя! Король желает видеть твою бастардову рожу.

- Отрежем твой хер и возложим на алтарь Красного Бога! Тот самый членик, которым ты дочку лорда Старка обесчестил.

- Муж жену не бесчестит, - улыбнулся Рамси, и его белесые глаза скользнули по Теону, согбенному под тяжестью кандалов, - скажи им, Вонючка. Скажи, пока можешь…