Истина

— Отпустите! — я отшатнулась от нее, но она нависала надо мной, словно тигр, желающий вцепиться в глотку своей жертве:

— Даже твои родители боялись тебя. Они смотрели на тебя, и видели в кого ты превращаешься. Когда ты открывала рот, они думали: только не это, только не очередной приступ, не просьба, оставить свет в доме включенным!

Пусть замолчит.

Мой пульс забился со скоростью света.

Пусть перестанет говорить.

Пальцы нащупали телефон, на столе, и сжали трубку, как оружие.

— Ты боялась собственной тени, и что могли сделать твои родители, чтобы защитить себя, от сумасшедшей дочери?

Прозвенел звонок, на урок, и я вздрогнула.

— Они запирали тебя в комнате, пока ты спала, потому что боялись, что во сне, ты можешь убить их!

— Заткнись! — заорала я, с размаху, ударив мисс Вессекс трубкой от телефона по голове. Она заорала, разжав руку, и я шлепнулась на пол. Рана на ее голове кровоточила, и капли упали мне на свитер, и волосы.

Я отбросила трубку от телефона от себя, и выбежала в коридор.

Что я наделала?

«Они запирали тебя в комнате, пока ты спала, потому что боялись, что во сне, ты можешь убить их!»

Я раскроила череп мисс Вессекс. Я видела, как закатились ее глаза. Что, если я убила ее? Что, если теперь она мертва, а за мной придет полиция и арестует меня? Зак будет навещать меня в тюрьме? А тетя Энн? Дядя Билл точно будет, потому что ему придется расследовать дело убийства.

Что, если я убила своих родителей?

Страх сковал меня.

Я чувствовала в своих волосах кровь мисс Вессекс, слышала ее крик в ушах.

Я не хотела делать ей больно, вовсе нет. Я просто хотела знать, что она сделала с моими папой и мамой. Я не хотела убивать ее, потому что я не убийца, вовсе нет.

Агрессия, раздражительность.

Это не я. Я ничего не сделала.

Я хотела лишь знать, что значит это письмо. Мисс Вессекс первая напала на меня, схватила и стала говорить те ужасные вещи, чтобы вывести меня из равновесия. Это все — чистая случайность…

Я спряталась в чулане, и заперла дверь.

Сердце колотилось словно сумасшедшее, я чувствовала, как все внутри стискивается от боли и страха. Что, если я действительно убила ее? Я видела кровь.

Я прислонилась к полкам с чистящими средствами, и закрыла глаза. Под ресницами тут же скопились слезы, горячие, соленые. Обветренные губы стало щипать.

Я просто хотела знать правду.

Я хотела знать, почему она сделала это со мной. Почему она, Кэри и Серена возникли в моей жизни, почему они перевернули весь мой мир с ног на голову. Я так устала пытаться найти ответы на эти вопросы, что готова была придумать их сама. Но, кто-то ведь оставил письмо в моем шкафчике… где оно? Я оставила его у мисс Вессекс на столе. Я должна была его забрать…

А что, если не было письма? Может, это было что-то другое, например, страница из моей тетради, а я приняла ее за письмо? Может, поэтому мисс Вессекс так удивилась?

Я закрыла лицо руками, стараясь сдержать крик. Боль обхватывала грудную клетку. Стискивала и разжимала, и снова и снова…

Что со мной?

Тетя Энн была права, мне не следовало ходить в школу. Меня следует запереть дома, следует отгородить от внешнего мира, пока я кому-нибудь еще не причинила боль. Я опасна, словно чума. Я больше не в состоянии оценивать свое поведение. Я запуталась.

— Ты боялась собственной тени, и что могли сделать твои родители, чтобы защитить себя, от сумасшедшей дочери?

* * *

Новость о том, что я напала на директрису в приступе ярости, облетела школу за полчаса. Об этом знали все — старшеклассники, первокурсники, и даже мистер Плек, у которого была сломана нога вот уже три недели.

Я уже два дня не была в школе, но это не мешает каким-то психам звонить к нам в особняк, и заставлять тетю орать так громко, что крики даже я слышу в своей комнате. Так же обо мне написали заметку в местной газетенке. Эшли была в восторге от этого, но не я.

Я не выхожу из комнаты. Потому, что не хочу видеть их лица, и потому, что не хочу, чтобы они видели мое. Я не помню, как я попала домой. Знаю только то, что рассказал Зак, — меня нашли в чулане. Я спала, а мисс Вессекс была в больнице, и ей наложили два шва на голову.

Теперь я официально чокнутая девица.

В общем, я уже несколько дней ни с кем не говорила кроме доктора Грейсон, и Эшли, когда она приносила мне еду, как домашнему питомцу, которого нужно подкармливать по графику. Я была рада и этому, учитывая то, что Эшли вела себя со мной не так, словно я сижу в изоляции, потому что почти убила свою учительницу. Она делала вид, что я больна гриппом. Я не возражала, но я боялась, что тетя Энн не выдержит и примчится наверх, с криком, чтобы Эшли отошла от меня, пока я не швырнула в нее торшером.