Истина

С этого всегда начинал Филипп. Мой рассказ не так хорош, как его, но я помню все. Стоял самый жаркий день года, и «Radiohead» давали концерт на открытой площадке. Я пошла одна. Не знала, кого позвать, еще не обзавелась знакомыми, поскольку лишь недавно приехала в Гамбург учиться, чувствовала себя немного одинокой, хотя одиночество это нельзя было назвать обременительным. Выдался жаркий день, самый жаркий в году, и я оказалась в водовороте концерта, который возвещал о себе полным аншлагом. Везде – насколько хватало глаз – стояли люди. Тела, потеющие тела, и ощущение, словно ты упал в яму со змеями. Настоящее человеческое море. Физическое тепло, липкая кожа, пропитанные потом футболки. Мы были как паломники, позабывшие о голоде, жажде, жаре и обо всех насущных потребностях, ведь мы находились на пути к тому, что обещало утолить жажду и голод с куда большей эффективностью. Музыка на весь вечер сделалась нашей религией, и вечер этот выдался долгим и жарким. Когда группа выходила на сцену, поднялся невообразимый шум, словно изливавшийся из одной пересохшей глотки. Толпа колыхнулась. Я стояла в самом ее центре. А потом зазвучала музыка. И с первыми звуками все засветилось, и открылись небесные врата, такие прекрасные, такие ослепительно яркие. Вспышки света мерцали на моей сетчатке, гремела музыка, и я слушала ее не только ушами, я слушала ее животом, кончиками пальцев, пушком волос на щеках, – каждая клеточка моего тела вибрировала. Музыка насыщала живительной влагой иссохшие корни, я закрыла глаза, чтобы лучше слышать, и люди вокруг исчезли, исчезла боль, все стало неважным, я ничего не чувствовала, позволив себя поглотить и нести, я отдалась опьянению, которое вызывали недостаток кислорода и рок-музыка, я упивалась совершенной бурей. Толпа восторженно ликовала всякий раз, когда бэнд начинал новую песню, я огляделась по сторонам, в зрачках у людей, стоявших вокруг, отражался свет прожекторов, слезы текли по щекам, невообразимый грохот наполнял пространство и в то же время – безмолвие, невыносимое и непостижимо-прекрасное, солнце садилось за сцену и заливало мир совершенно неземным светом, музыка, такая мощная, что, казалось, вот-вот разорвет колонки, – этой ночью прозвучало пятнадцать песен, пролилось одиннадцать литров слез, этой ночью восемьсот пятьдесят один человек почувствовали в себе искру любви, выработали невообразимое количество энергии, и трава под нашими ногами непоправимо смялась, а в лучах прожекторов сгорели тысячи мотыльков – какая счастливая смерть. А потом полил дождь. Ничто не предвещало дождя, но откуда ни возьмись налетели грозовые тучи. И разверзлись. Внезапно, как первозданный взрыв. За считаные секунды одиночные капли переросли в ливень. Тут же налетел ветер, и он принес с собой ураган. Молнии исполосовали небо, и стало видно, где право, где лево, где верх, где низ. Мечтательные лица и залитые слезами щеки исчезли, в ход пошли локти, руки, началась толкотня и давка. Вспыхивали молнии, которым вторили раскаты грома, ураган сотрясал стальную конструкцию сцены, музыканты перестали играть, толпа ринулась к выходу, увлекла меня за собой и протащила несколько метров, я споткнулась и чуть не упала, и потом уже изо всех сил старалась держаться на поверхности, в людском потоке, несшем меня к выходу, но снова оступилась, почувствовала, как меня ударили в спину – чей-то локоть или колено, я закашлялась, чуть не потеряла равновесие, но кто-то подхватил меня, поддержал, я вцепилась в руку, которую мне подставили, крепко сжала ее и больше не отпускала, я обрела опору. Подняла глаза, пытаясь отыскать лицо, которое относилось к этой руке, на несколько секунд поймала взгляд высокого темноволосого юноши, но толчея царила невообразимая, и нас по-прежнему несло по направлению к выходу, я, уткнувшись лицом в спину впереди идущего, а кругом людские тела и никакой возможности даже покрутить головой. Нас словно пропускали через горлышко бутылки, но это оказался выход, – наконец-то можно снова вздохнуть полной грудью. Трава под ногами размякла, платье прилипло к телу, вода заливала мою голову, повсюду бежали люди, гром и молния со всех сторон. Стоять и смотреть – только на это меня и хватало. Шум. Хаос. Давка. Яркие вспышки молнии. Я наблюдала происходящее как живую картину, в которую вольно войти каждому. Я находилась в эпицентре урагана словно в коконе, отводившем все громы и молнии. Внутри меня разливалась тишина. Я вдруг почувствовала, как кто-то взял меня за локоть, обернулась, увидела темноволосого юношу и затянула его в кокон, здесь, внутри, царила тишина, и можно было наконец-таки спокойно друг друга рассмотреть, в течение нескольких секунд мы просто разглядывали друг друга, и вокруг было так мирно, так тихо. Темноволосый юноша улыбнулся, я увидела на его щеках ямочки и опустила глаза, чары развеялись, защитная пленка, обволакивавшая нас, порвалась, дождь, терзаемый ветром, со всей силы хлестнул нас по лицу, гром оглушил, незнакомый юноша взял меня за руку, и мы побежали, рука в руке, на небе сверкали молнии, и люди, находившиеся за сто километров, останавливались, чтобы поглазеть на зарницу, вспыхивавшую над концертной площадкой. Музыка и гром, электричество и бьющиеся сердца. Все это мы пережили. Вот такая это была ночь.