Истина любви

— Если бы я совсем не знал вас, то мог бы подумать, что вы несколько истеричны, мисс Нортон. Куда подевалось ваше восхитительное чувство юмора?

— Потерялось, когда ваша чертова собака тащила меня по двору, — буркнула Лайза. — И особенно когда вы озаботились единственно состоянием ее драгоценной пасти. А как насчет моего нежного тела?

— Забияка — сама доброта, — терпеливо объяснил Харрис. — И вашему нежному телу, мисс Нортон, ничего не грозило — во всяком случае, от моего малыша. — Невероятные янтарные глаза Харриса искрились смехом, пристально следя, поняла ли Лайза намек, содержавшийся в последней фразе. — А теперь идемте, угощу вас кофе. Я приведу себя в порядок, а потом поглядим на дерево, что вы привезли. О'кей?

Нет, не о'кей, подумала Лайза. Вот нисколько не о'кей после того, как она увидела выражение глаз Джека и ощутила его губы на своем запястье. Тем не менее девушка послушно последовала за Харрисом в дом, бросив настороженный взгляд в сторону огромного рыжего пса, отправившегося за ними по пятам.

В светлой, просторной и на удивление опрятной кухне Харрис наполнил чашку Лайзы кофе из кофеварки, поставил перед ней на стол из черного дерева молоко и сахар, а затем исчез в коридоре, бросив через плечо, что не задержится.

И не задержался. Лайза еще потягивала кофе, наблюдая за следившим за ней псом, когда Харрис вернулся с влажными после душа волосами: на нем были чистые джинсы и белая тенниска, еще отчетливее подчеркивавшие его роскошные мускулы.

Налив себе кофе, скульптор плавно обогнул стол и уселся напротив Лайзы, подняв чашку приветственным жестом, в котором читалась не то насмешка, не то любезность, а может, и то и другое.

— Полагаю, мне все же следует извиниться за столь невежливый прием, — заметил он с легкой ухмылкой, явно говорившей об обратном. — Если это послужит вам утешением, могу сообщить, что Забияка выкинул такой номер первый раз в жизни. Понятия не имею, что на него нашло, но готов похвалить его за хороший вкус.

При упоминании собственного имени пес издал подобие заинтересованного стона, хотя до этого вообще не шевелился и лишь проводил огромным языком по громадным клыкам. Лайза не удостоила сообщение ответом.

— Вижу, на вас это не произвело впечатления, — заключил Харрис, вежливо помолчав, чтобы дать Лайзе возможность отреагировать. — Хорошо, будем считать эту тему исчерпанной и давайте займемся делом. Начните сначала и расскажите мне об этом замечательном дереве и о заказе, который вы готовы мне предложить.

— Отлично, — ответила Лайза, радуясь возможности снова почувствовать под ногами твердую почву. — Дерево, как вы уже знаете, — хуонская сосна. Вот только оно… особое. Отец вывез его из юго-западных чащоб много лет назад, когда я была еще девочкой. Он рассказывал мне, как тащил его много миль на импровизированных носилках, — кажется, он тогда вел какие-то изыскания в том районе. С тех пор отец хранил дерево, пока оно не перешло ко мне, и для него эти бревна значат очень-очень много.

— Почему?

— Почему дерево отцу так дорого? Ну, наверное, потому что ему стоило таких трудов его достать, — отозвалась девушка. — У отца были большие планы — по-моему, он хотел заняться тем же, чем и вы. Я знаю, что он окончил специальные курсы — резьба по дереву, ваяние и всякое такое.

— Но так и не собрался что-то сделать с этими огромными бревнами?

Лайза помолчала. Что мелькнуло на этом суровом лице — сарказм или простое недоверие? Как бы там ни было, это выражение исчезло, едва появившись.

— Отец как-то сказал мне, что сначала боялся трогать дерево, а когда достаточно обучился, то понял, что мастерства ему не хватает и никогда не хватит, вот и оставил все как есть. По-вашему, это разумно?

— Ваш отец, похоже, поразительный человек, — последовал ответ, голос Джека звучал совершенно искренне, даже чуть удивленно. — В наше время найдется немного людей, у кого хватает мозгов признать, что их возможности хоть в чем-то ограничены, и честности, чтобы правильно поступить, зная свои способности.

— Мой отец — замечательный человек, — отозвалась Лайза.

— Не сомневаюсь. Но прошу вас, рассказывайте дальше. Стало быть, вам досталось редкое дерево и вы привезли его мне. Вы тоже хотите заняться резьбой по дереву?

— Я? Ни в коем случае, — рассмеялась девушка. — Нет, дело в том, что, как я уже говорила, скоро семидесятипятилетие отца, а он один из ваших самых преданных почитателей — я об этом не упоминала? И поскольку он большой оригинал и у него все есть, мне захотелось подарить ему нечто действительно особенное. Вот я и подумала, что вы могли бы сделать… как это называется?., его бюст из его редкого дерева… — Лайза помолчала и заставила себя взглянуть Харрису прямо в лицо. — Но теперь я передумала.

В янтарных глазах зажглись удивленные искорки, и скульптор понимающе кивнул.

— Вы передумали после того, как приехали сюда, как я полагаю. Могу я спросить почему?