Истина в деталях (ЛП)

Я могу предположить, что трудный путь, скорее всего, подразумевает то, что Голиаф вынесет меня отсюда с заклеенным скотчем ртом.

Я бросаю на него суровый взгляд, и в моем тоне звучит вызов.

— Мне нужны некоторые пояснения, черт возьми. Кто представляет для меня опасность, если я останусь здесь? Ведь ты преступник, а это не дает мне никаких оснований полагать, что с тобой я буду в безопасности.

Мышцы на его челюсти сжимаются.

— Послушай, профессор. Если я нашел тебя, значит, и любой другой может найти. И вероятно, что они уже поблизости. — Он подходит ближе, и я стараюсь стоять не дрогнув, пока он возвышается надо мной. — И эти другие не будут такими милыми, как я.

Я не могу подавить насмешливый звук, сорвавшийся с моих губ, и его взгляд заостряется в ответ.

— Ради твоей же безопасности мы должны идти сейчас.

Позволить отвезти себя в другое место — не очень разумно, но у меня достаточно знаний, чтобы понять, когда преступник имеет ко мне недобрые намерения… а он их не имеет. Да, он чертовски высокомерен и втянул меня в эту ситуацию, но я не могу смириться с мыслью, что мне придется отказаться от возможности узнать правду о его заявлениях.

— Послушай, ты многого не знаешь о своей семье. И ты захочешь узнать это, профессор. — Его взгляд устремлен на меня. — Эта информация повлияет на всю твою оставшуюся жизнь.

Я опускаю глаза на его пистолет в кобуре, затем поднимаю и встречаю его взгляд. Но, когда я раздвигаю губы, чтобы потребовать от него рассказать мне больше, вместо этого вылетают другие слова.

— Ты сказал ранее, что клянешься могилой своей матери, что не причинишь мне вреда. — Эти золотисто-карие глаза смотрят внимательно. Оценивающие. — Как ее звали?

Мне все равно, если он поймет, что это тактика. Устанавливаю связь с прошлым преступника или упоминаю его близких, чтобы лучше ориентироваться. В зависимости от его ответа и моей оценки его правдивости, это может существенно изменить дальнейшее развитие событий.

Уголок его рта почти незаметно дергается вверх.

— Мария.

Наклонив голову, он приближает свое лицо к моему, и я напрягаюсь от нахлынувшего осознания того, что это во мне вызывает. Его голос опускается ниже, становится приглушенным и едва громче шепота, но в нем ясно слышна угроза.

— Но не думай, что, спросив о моей маме, ты все обо мне поймешь.

Я непоколебимо удерживаю его взгляд.

— Ты любил ее?

Мышцы на его челюсти напрягаются, и я знаю ответ еще до того, как он его произнесет. Его голос хриплый, с едва скрываемыми эмоциями.

— Да.

Он отводит раздраженный взгляд.

— Это не будет долгосрочным соглашением, но ты нужна мне, чтобы выкурить Сантилья.

Делая шаг назад, он не разрывает зрительного контакта, и я думаю, не пытается ли он молча подтолкнуть меня к побегу.

— Я уже говорил тебе… со мной ты будешь в безопасности. — В его глазах ни разу не мелькнуло ничего, подтверждающего что он лжет. — Но сейчас ты должна пойти со мной. Мы теряем драгоценное время.

С моим академическим складом ума любопытство меня просто убивает. Когда я сталкиваюсь с головоломкой, меня подталкивает необходимость ее решить. Но в данном случае для этого мне нужны все части.

А это значит, что я должна узнать больше о Сантилья и о том, являюсь ли я ее биологической дочерью. И, черт побери, ответы на эти вопросы, похоже, есть у Нико Альканзара. Как бы мне хотелось, чтобы он не одержал верх. Хотелось бы, чтобы он не посеял в моем сознании семя сомнения, потенциально способное перекроить мое семейное древо.

Я бросаю на него самый злобный взгляд, не желая соглашаться. Постарайся удержать преимущество, Оливия.

— Ладно.

По крайней мере, мне позволено всунуть ноги в туфли на каблуках, прежде чем Нико направляет меня к входной двери. Когда мы проходим мимо, я смотрю на свое отражение в зеркале, украшающем стену прихожей, и меня посещает тревожная мысль, что я уже слишком глубоко.

Как только мы выходим из дома и направляемся к машине, он кладет ладонь мне на спину. Я отшатываюсь от него.

— Я прекрасно умею ходить сама, большое спасибо.

Мне необходимо восстановить хоть какое-то подобие контроля над ситуацией, доказать этому человеку, что не он держит бразды правления этой операцией.

Даже если на данный момент это так.

Через несколько секунд я нахожусь на заднем сидении черной Ауди. За рулем — Голиаф, рядом с ним на пассажирском сиденье сидит тот, кто выносил мои вещи, а Нико — рядом со мной.

Можно с уверенностью сказать, что, проснувшись утром, я не была готова к тому, что мой день сложится именно так.

Внезапно меня осеняет мысль; в моем мозгу все перепуталось с тех пор, как этот человек появился в моем доме.

— А как же моя работа? Сколько времени это займет? — спрашиваю я.

Нико не удосуживается взглянуть на меня, он слишком занят, набирая текст на своем мобильном телефоне.

— Все уже улажено. Твоя почта будет пересылаться ко мне. Каждый день тебя будут отвозить на работу и обратно.