Истина в деталях

В моем животе вибрирует, когда я замечаю газету, лежащую на пустом столе у окна. Жалюзи задернуты, чтобы защитить глаза от слепящего полуденного солнца. Подойдя к окну, я оглядываюсь по сторонам, сажусь на один из стульев и аккуратно кладу портфель под стол у своих ног.

Как раз в тот момент, когда я беру газету, появляется официант и ставит кофе на стол передо мной. Я вопросительно смотрю на молодую блондинку.

— Мне сказали принести ванильный латте с миндальным молоком, когда вы придете. — Она лопает пузырь из жевательной резинки, выглядя скучающей, и лезет в карман фартука, чтобы достать сложенный лист бумаги. — И просили передать вам это.

Я с опаской принимаю бумагу.

— Спасибо. — Девушка кивает и отходит, возвращаясь за стойку.

Черт возьми. Все должно быть не так. Меня не должны использовать чертовы наркоторговцы, чтобы добраться до своего конкурента.

Еще раз осматриваюсь вокруг и не обнаруживаю ничего необычного, поэтому разворачиваю бумагу и просматриваю ее. Почти сразу же я роняю ее на стол, пальцы мгновенно разжимаются, как будто меня обожгли. Горло словно обхватывают невидимые руки, перекрывая дыхание и лишая кислорода. И все же я бессильна оторвать взгляд от ксерокопии некролога двадцативосьмилетней давности.

Моего собственного.

С недоверием глядя на бумагу, я перечитываю ее не менее десятка раз, убеждая себя, что это подделка. Так должно быть.

Согласно этому документу, Оливиана Изабелла Сантилья-Хименес, родившаяся у родителей Антонио Хименеса и Йоханны Сантилья-Хименес, умерла двадцать восемь лет назад. Дата рождения, указанная здесь, совпадает с моей, только меня зовут Оливия Изабелла Райт.

— Он настоящий.

Я вскидываю голову, услышав женский голос, раздавшийся из-за стола позади меня. Прежде чем я успеваю повернуться на своем месте, она шипит.

— Не надо. Просто слушай.

Застываю на месте и молчу.

— Наверняка Альканзар рассказал тебе что-то. Дело в том, что ты оказалась в самом центре гребаного осиного гнезда. Они оба пытаются победить, и ты — ключ к этому. Но это дерьмо серьезнее, чем все думают. У Альканзара в кармане люди со всего мира. Особенно здесь.

Имеются в виду Боман и Хэррод, скорее всего. И мэр. Прошлая ночь усиливает мои подозрения.

— Тебе нужно быть начеку. Никому не верь. Альканзар дает тебе только фрагменты правды, дразня хлебными крошками, чтобы получить то, что он хочет.

— Кто ты? — шиплю я.

Она разражается невеселым смехом.

— Просто неравнодушный гражданин. — Понижая голос, она добавляет. — Допивай свой кофе, профессор Райт. Без сомнений, твой телохранитель скоро будет искать тебя в офисе.

Слабое движение воздуха — вот и все, что я чувствую, когда она исчезает. Но когда я поворачиваюсь в поисках хоть каких-то признаков ее присутствия, это оказывается безрезультатным. Кем бы она ни была, женщина слилась с остальной толпой.

Когда я провожу пальцами по словам на бумаге, сердце болезненно замирает, а мысли разбегаются.

Быстро складываю бумагу, кладу ее в портфель и поднимаюсь с кофе в руке. Я выбрасываю стаканчик в мусорную корзину и направляюсь в свой кабинет, чтобы запереться там и все переварить. Чтобы решить, сообщать ли обо всем этом Нико.

Я должна знать, правда ли это. Мне нужно знать.

Я должна знать, каким образом меня оформили как мертворожденного ребенка, родившегося у родителей, которых я никогда не знала.

Мои каблуки стучат по блестящему полу особняка.

— Где он? — требую я, пристально глядя на Голиафа. Я знаю, что говорю как абсолютная стерва, но мне все равно. Я твердо решила докопаться до истины.

— Босс занят в своем кабинете.

Я останавливаюсь на месте и бросаю взгляд на Голиафа.

— Мне все равно, даже если он встречается с самим президентом. Мне нужно его увидеть. Сейчас же.

Его лицо остается невозмутимым.

— Ему это не понравится.

— Очень жаль. — Я поворачиваюсь и иду по коридору, следуя за голосом Нико, доносящимся через слегка приоткрытую дверь его кабинета. Я ударяю по ней ладонью, и дверь из тяжелого дуба медленно распахивается.

Нико смотрит на меня, прищурившись, вокруг его рта образуются складки. Пока он говорит по телефону, его глаза не отрываются от моих.

— Да, позаботься об этом. У меня полно дел. Позже.

Я жду, пока он кладет телефон на стол, и только после этого захожу внутрь. Он откидывается в кресле, скрещивая руки.

— Чем обязан?

— Нам нужно поговорить.

— О чем?

Я опускаю сумочку и портфель на один из стульев напротив его стола, затем тянусь внутрь, чтобы достать из небольшого отделения на молнии бумагу. Разворачивая ее, я кладу ее перед ним, но остаюсь стоять.

— Я получила это сегодня. — Я стучу по краю бумаги, стараясь, чтобы руки не дрожали. Несмотря на технику глубокого дыхания, которую я пыталась применить после успешного поиска записей о рождении и смерти, моих записей о рождении и смерти в Интернете, мои запасы терпения почти уничтожены.

Нахмурив брови, он бегло просматривает бумагу, и я сразу же замечаю, что он знаком с ее содержанием. Выражение его лица замирает, прежде чем он поднимает взгляд на меня.

— Кто, черт возьми, дал тебе это?