Истина в деталях

— Ты… — я осекаюсь, не закончив фразу. — В порядке? — когда его карие глаза встречаются с моими, а затем переходят на мою руку. Как будто я только что прикоснулась к чему-то раскаленному, поэтому отскакиваю назад, но его пальцы смыкаются вокруг моего запястья.

Я не могу отвести взгляд от его яростного взгляда, который держит меня в плену.

— Боман всегда так ведет себя с тобой?

Не зная, как ответить, я говорю спокойно.

— Это работа, в которой большинство мужчин, поэтому часто…

Нико подходит ближе, тесня меня.

— Скажи мне, что он не проявляет неуважения к такой умной женщине, как ты.

Удивленный смех вырывается наружу.

— Нико, ничего страшного.

Его черты мгновенно меняются: глаза темнеют, губы приоткрываются, он проводит по ним языком.

— Скажи это еще раз.

Я хмурюсь, произношу слова медленно, не понимая, почему он хочет, чтобы я повторила.

— Ничего страшного.

Он качает головой.

— Нет. Ты произнесла мое имя. — Наступает короткая пауза, прежде чем он пробормочет. — И, черт меня возьми, если мне это не понравилось.

Его глаза окидывают меня с ног до головы, оставляя за собой жаркий след. Когда его внимание возвращается к моей шее, выражение лица меняется на раздраженное, и он отпускает мое запястье. Он проводит взволнованной рукой по затылку.

— У тебя на шее засос. — Почти нехотя это признание вырывается у него, и он добавляет. — Мой.

Невозможно широко раскрывая глаза от смущения, я прикрываю рукой шею. Боман заметил. Вот почему его взгляд устремился туда. Эта его чертова ухмылка.

У меня в груди ноет от того, что он, должно быть, думает. Что он думает обо мне сейчас. Повернувшись лицом к огромным окнам, я уставилась на улицу, ничего не видя. — Черт возьми, — шепчу я.

Нико подходит ближе, переводя взгляд на свое отражение рядом со мной. Его губы сжимаются в ровную, жесткую линию.

— Я не собираюсь извиняться за то, что сделал там. Ни капли не жалею, что прикоснулся к тебе.

После небольшой паузы его голос становится ниже, почти гортанным. В глубине его голоса таится раскаяние.

— Но мне чертовски жаль, что это вылилось в такое. — Его тон становится ледяным. — Я мог бы вырезать им глаза за то, что они так на тебя смотрят.

Прикинувшись безразличной, я натягиваю улыбку и поворачиваюсь к нему.

— Уверяю тебя, в таких радикальных мерах нет необходимости.

Поднимая подбородок, он сует руку в карман.

— Пошли, профессор.

— Но я думала, что ты должен поговорить с мэром…

— Нет. — Он прерывает меня быстрым покачиванием головы. Глаза буравят меня с каким-то нечитаемым выражением. — Я должен отвезти свою женщину домой. Он поймет.

Домой. Но это не мой дом. Хотя он и может показать мне на краткий момент свою более человечную сторону, я не могу забыть один важный факт: я всего лишь его пешка. Для него это способ устранить кого-то другого. Потом он отбросит меня в сторону.

Даже когда я напоминаю себе об этом, мне трудно укрепить свою оборону после того, как он защитил меня сегодня вечером. Он придвигается ближе, как бы физически защищая меня от словесных оскорблений Бомана.

И когда он берет мою руку, проводя большим пальцем по тыльной стороне, я говорю себе, что это только видимость. Ведь на самом деле все это ненастоящее. Я должна игнорировать все эти приятные ощущения, которые он вызывает.

Это оказывается сложнее, чем предполагалось, когда на следующее утро я обнаруживаю на комоде черный шелковый шарф.

Пятнадцатая глава

Оливия

Следующий день

«Встречаемся завтра в кофейне Bayside Coffee Company возле твоей работы. В полдень. Найди столик у окна с газетой на нем».

Я пытаюсь вести занятия в своей обычной манере, но все мои мысли о предстоящей встрече. Я нахожусь на взводе, пытаясь понять, с кем мне предстоит встретиться и какая информация может быть у них для меня.

Мало того, я чувствую себя как подросток, пытающийся скрыть засос от родителей.

Я протягиваю руку вверх, чтобы провести кончиками пальцев по шарфу, модно повязанному на шее и скрывающему небольшую отметину, оставленную Нико на моей коже. Меня пробирает дрожь, когда я вспоминаю вчерашний вечер в том кабинете. Все еще обдумываю тот факт, что он оставляет этот шарф в моей комнате сегодня утром — и то, что он вообще заботится об этом. Хотя это совершенно не соответствует его властному, высокомерному фасаду, этот заботливый подарок означает, что он прикладывает усилия, чтобы исправить то, что, по его мнению, было неправильно.

Когда в одиннадцать пятьдесят занятия заканчиваются, и последний студент покидает аудиторию, я вздыхаю с облегчением. Собирая свои материалы, я сжимаю ручки портфеля в почти смертельной хватке и глазами изучаю окружающую обстановку, пока выхожу из здания. Ничто не привлекает внимания. Никто подозрительный не слоняется поблизости.

Но, скорее всего, они находятся здесь, сливаясь с остальными людьми.

Когда через пять минут я проскальзываю внутрь кафе, то быстро осматриваюсь и ищу нужный столик.

Вот он.