Истина в деталях

— Ты в порядке? — его голос суров, но в карих глазах горит беспокойство.

Я киваю.

Рот приоткрывается, он осматривает мое лицо.

— Мне нужно услышать, как ты это скажешь.

— Я в порядке. — Я морщусь, чувствуя, как усиливается жжение в левой руке. — Возможно, я поцарапала руку, когда… — я опускаю взгляд на нее и поспешно поднимаю глаза обратно, надеясь, что он этого не заметит, — толкнула тебя.

Голиаф появляется из толпы людей, одни из которых судорожно всхлипывают, а другие суетятся. Он выхватывает у меня телефон и засовывает его в сумочку, которую сжимает в своей огромной руке. Нико смотрит на него, прежде чем подняться, и они обмениваются тяжелыми взглядами. Он поворачивается ко мне.

— Мы должны идти. Сейчас же.

Я хватаюсь за его протянутую руку и позволяю ему подтянуть меня к себе. Жжение в руке усиливается, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не вздрогнуть.

Он бросает взгляд на меня, точнее, на мою руку. Когда я опускаю взгляд, по всей длине руки тянутся следы крови, а рукав моей кремовой блузки окрашен в красный цвет.

— Ты ранена.

Голиаф ворчит.

— Пора убираться отсюда, босс.

Выражение лица Нико становится напряженным, но он быстро стягивает с себя пиджак и накидывает его мне на плечи.

— Надо идти к машине.

Мои органы чувств находятся в состоянии повышенной готовности, как никогда раньше. Как будто громкость отключена для окружающих шумов, но голоса рядом звучат четко.

— Ты что-нибудь видел?

— Я услышал выстрелы и подумал, что все кончено.

— Кто-нибудь ранен?

Мы втроем быстрым шагом идем к месту, где нас ждут люди Нико с машинами. Все это время в моей голове прокручивается все, что только что произошло. Телефонный звонок. Женский голос. То, как она говорила со мной, с каким знанием дела. Лазерный прицел, перемещающийся по телу Нико.

Все, что я ранее считала фактами, неумолимо движется к тому, чтобы быть развенчанным.

В памяти всплывает гала-вечер, когда ко мне подошли, а затем женщина в кафе, которая просветила меня насчет моей биологической матери. Это, на мой взгляд, разительно отличается от того способа, который использовал другой человек, чтобы убедиться, что я получу флешку с посланием Сантилья.

Это означает, что со мной связались две разные стороны. Одна из них — Джоанна Сантилья, женщина, к которой Нико питает сильную неприязнь.

Нико торопливо усаживает нас в машину с Голиафом за рулем. Я поворачиваюсь и смотрю в заднее стекло, наблюдая, как один из его людей забирается в машину позади нас. Полагаю, водитель остается здесь, чтобы убедиться, что больше ничего не происходит.

— Что это, блядь, было? — Нико каким-то образом удается произнести эти слова смертельно опасным голосом. Его глаза впиваются в мои, хмурясь, и я оскаливаюсь в ответ. Какое у него право злиться на меня? Я спасла жизнь этому чертову мудаку.

— Не знаю, босс. — Голиаф направляет машину к выезду из кампуса. — Наши ребята не засекли никого поблизости, пока профессор не начала двигаться.

С гораздо большей нежностью, чем я ожидала от человека, способного потягаться со львом-альфой в борьбе за звание короля прайда, Нико снимает с моих плеч пиджак. Его глаза прищуриваются, ноздри раздуваются при виде моей руки.

Я пытаюсь придать своему тону спокойную непринужденность.

— Немного перекиси и повязка, и я буду как новенькая. Ничего страшного. — Но это не так. Пуля задела меня, и да, жжет ужасно, но я цела и невредима. — Я просто…

— Что просто? — судя по тому, как задан вопрос, он уже знает ответ.

— Я увидела красную точку, движущуюся по твоей груди. — Я тяжело сглатываю и пытаюсь пожать плечами, игнорируя боль в руке. — Я видела достаточно боевиков, чтобы знать, что это не заканчивается ничем хорошим.

Выражение его лица смягчается, и он достает из кармана пиджака носовой платок. Поднимает рукав чуть выше, чтобы открыть рану, и осторожно протирает ее шелковистой тканью.

Черты его лица становятся напряженными, между бровями образуется глубокая складка, линия рта напряжена.

— О чем ты только думала? — бормочет он себе под нос, не сводя глаз с места, где пытается очистить мою рану.

Мне кажется, что его вопрос не предназначен для того, чтобы я на него отвечала, но я все равно это делаю. В моем голосе больше вызова, чем я чувствую, потому что гребаная благодарность была бы очень кстати.

— О спасении твоей жизни, вот о чем. Но, возможно, если бы я действительно думала, то не сделала бы это. — Я бросаю на него косой взгляд. — Особенно после того, как ты обошелся со мной сегодня утром.

Его глаза встречаются с моими, и он поджимает губы. Голиаф передает небольшую аптечку через сиденье, и Нико кладет ее себе на колени. Открывает крышку и достает антисептическую салфетку, широкий марлевый тампон, немного пластыря и тюбик с антибиотиком.

— Хочу прикрыть это, пока мы не доберемся до дома. Потом я попрошу доктора посмотреть.

— В этом нет необходимости.

Он нахмуривает брови, быстро перевязывая мою рану.

— Что я сказал?

Я прищуриваюсь на него.