Истина в твоем прикосновении

– Кево? – шепчу я, потому что все еще чувствую себя странно, разговаривая с ним таким образом.

С тобой все в порядке? Его голос звучит настойчиво и нетерпеливо, но я все равно чуть не плачу от этого звука. Я киваю, пока до меня не доходит, что он не может меня видеть.

Да. Но с Джозефом, боюсь, не совсем.

Что случилось?

Я собираюсь ответить, но тут вспоминаю о том, что сделал Кево. Из-за разговора с Джозефом и всей этой ситуации я совершенно забыла о том, что произошло утром.

О чем ты думал, оставляя меня дома, будто я не с вами? У тебя не было на это права, Кево! Всего этого, возможно, не произошло бы, если бы…

Может быть, обсудим это в другой раз? – резко прерывает он меня. – Я знаю, что ты злишься, и у тебя есть для этого все основания, о’кей? Но сейчас нам нужно выбираться отсюда.

Неприятно признавать, но Кево прав. Я не знаю, в сознании ли сейчас остальные, но даже если и в сознании, они связаны, а повстанцы по-прежнему превосходят их численностью.

Вы можете сражаться? – спрашиваю я, пытаясь сосредоточиться, и снова осматриваю маленькую комнатку. Не знаю, что надеюсь найти – оружие здесь не валяется, а прислоненный к стене ломик едва ли эффективнее моих способностей. Если я выйду отсюда одна, люди Джозефа поймут, что что-то пошло не так. И тогда начнется ад.

Несколько секунд я ничего не слышу. На миг во мне поселяется страх, что Кево снова потерял сознание или что мы утратили связь. Когда его слова эхом отдаются в моей голове, вздыхаю с облегчением.

Кэт, Матео и я проснулись и уже не связаны. Кеннета нет, Анатолий и Зара не двигаются. Может быть, они тоже очнулись, но наверняка сказать не могу.

В худшем случае нас четверо. Все еще слишком мало, но я ничего не могу с этим поделать. Непонятно и то, в какие игры играет Кеннет и какова его роль в той игре. Но сейчас это неважно. Он ушел, и это единственное, что имеет значение. Мысли скачут друг за другом. Я не особо сильна в тактической войне – планированием всегда занимались другие. Однако ни один из этих планов ни разу не сработал как надо, а вот те разы, когда я планировала собственный побег, мне удавались. Так что, может, и неплохо, что сейчас думаю я.

Вновь бросаю взгляд на Джозефа. Тот привалился к одному из невысоких картотечных шкафчиков. Кожа мужчины бледная и какая-то полупрозрачная, и не удивлюсь, если сквозь нее просвечиваются его вены. Глаза Джозефа закрыты, а грудь поднимается и опускается. Медленно, тяжеловато, словно с усилием, но по крайней мере он дышит. Мне кажется неправильным просто оставить его лежать здесь. Это единственная ошибка, которую постоянно совершают герои книг и фильмов – не прикончить плохого парня, когда у них есть шанс. Однако убийство в бою – не то же самое, что хладнокровная казнь беззащитного человека. Я не могу этого сделать. Нет.

Я выхожу, – мысленно предупреждаю Кево, делая несколько вдохов, чтобы успокоиться. Опускаю руки. Энергия Джозефа все еще течет через мое тело, что несколько парадоксально. Потому что в конечном итоге его энергия поможет мне уничтожить его же людей. И с этим нужно поспешить. Я уже достаточно хорошо знаю свои силы, чтобы понимать, что усталость скоро возьмет надо мной верх. Может быть, не так быстро, как вначале, но в любом случае времени терять нельзя. – Приготовьтесь!

Бросив последний взгляд на Джозефа, который по-прежнему пребывает в бессознательном состоянии, поворачиваюсь и хватаю ломик. Он чуть длиннее моего предплечья и довольно ржавый. Им можно нанести неплохую рану, так что не помешает иметь его при себе. Дрожащими пальцами хватаюсь за холодный материал, задерживаю дыхание, затем медленно поворачиваю ручку. Понимаю, что выходить из контейнера крадучись довольно бессмысленно. Повстанцы, вероятно, ждут нашего возвращения и следят за входом. Тем не менее я не осмеливаюсь издать ни звука, когда открываю дверь, и передо мной появляется голая стена ангара. Дверь в него находится сбоку от небольшого контейнера, поэтому я пока не вижу повстанцев. Молю богов, чтобы Анатолий и Зара тоже очнулись. Никто из нас не знает, что делали с ними повстанцы, когда держали в плену. Но я не думаю, чтобы Джозеф причинил им серьезный вред. В конце концов, так он потерял бы рычаги влияния.

Когда я вхожу в зону видимости, мои шаги кажутся мне оглушительно громкими. Держу ломик за спиной, продолжая с колотящимся сердцем идти вперед, и в конце концов оказываюсь лицом к лицу с девятью сбитыми с толку повстанцами.