Истина в вине

Он подошел, нагнулся над доской. И в самом деле, бурое пятно. Похоже на засохшую кровь. Ему даже показалось, что к доске прилипла пара-тройка черных волос. Спросил у Воронова:

— Откуда здесь доски?

— Строители оставили, — пожал плечами тот. — Доски, цемент, кирпичи. Обычное дело.

— Обычным делом его и звезданули, — прокомментировал Сивко. — С Ваней не так-то просто было справиться. Удара он не ожидал, потому и растерялся. Ну и чувствительно было. Болезненно. Поплыл. Его и кинули через ограду.

— Мужчина? — тихо спросил он.

— Могла и женщина. Высокая, сильная. Они, видимо, стояли близко. У самой ограды…

— Звездами любовались?

— И это может быть. Но думаю, что звезды их не интересовали. Разговор, видать, был серьезный.

Он вспомнил лицо Эстер Жановны. Чувство глубокого удовлетворения. Зигмунд слабак, находится под каблуком у жены. Невысокий, щуплый. Хотя и он мог. Все могли. Елизавет Петровна тоже мужик в юбке. Решительности ей не занимать. Силы? А много ли нужно силы ударить доской по голове? А потом подтолкнуть человека, пребывающего в состоянии болевого шока и опершегося об ограду, не доходящую ему до груди? Всего лишь подтолкнуть…

— Здесь все понятно, — вздохнул Сивко.

— Ну и кто? — спросил Воронов, глядя на Федора Ивановича.

— Да все могли, — задумчиво сказал тот.

— То-то и оно… Мы-то думали, что Бейлис убил Таранов.

— Мы?

— Мы с Михаилом это обсуждали.

— А… Но почему вы думаете, что убил один и тот же человек? Таранова и Люську? Мотивы могли быть разные. И люди разные.

«Люську! Вот он и проговорился!»

— Все могло быть. Ну и что, Федя, делать будем?

— Ты хозяин, ты и решай, — усмехнулся Сивко.

— А при чем тут хозяин замка? — уставился на него Воронов.

— Хозяин положения. Хочешь — снимай осаду. Звони в милицию, приедут опера. Не хочешь — не звони.

— А что же тогда делать?

«Неужели Воронов растерялся? Не ожидал, что убьют Таранова? А чего он тогда ожидал?»

— Раскручивай! — рубанул воздух Сивко. — Сам же вчера сказал: убийца к вечеру будет найден. Вот и ищи. Хочешь сам, а хочешь, с помощником.

«Темнит Федор Иванович. Какую игру он ведет? И нервничает. Бери, Миша, паузу». И вдруг подумал: а если… Если позвонить? Отсюда можно поймать сигнал мобильной сети и вызвать милицию. Но одному не справиться. Надо нейтрализовать хозяина замка. Вдвоем они бы с Сивко скрутили Воронова, момент подходящий, а если Федор Иванович и есть убийца? И пойдет ли на такое? Посмотрел на Сивко: виду не показывает, что хочет напасть на Воронова, что ищет союзника. Нет, не пойдет. Так и самому можно доской по голове получить, да и телефона при нем нет. Не пойдет.

— Кофе хочется, — сказал он Воронову. — Надо бы проснуться.

— А у тебя, я вижу, была бурная ночь, — усмехнулся тот.

— Почему у меня? Все не спали.

— Я спал, — сказал Сивко.

— Да бросьте! Я толкнулся и к вам, и к Таранову. За пять минут до того, как услышал крик. Его в спальне не было понятно почему. А вас?

— Я спал, — упрямо повторил Сивко. Воронов глянул на того в упор и усмехнулся. Нехорошая усмешка, это называется взять на прицел.

Вниз спускались в обратном порядке. Федор Иванович шел первым, Воронов последним. В кабинете аппетитно пахло кофе, на столе стояли чашки, вазочка с печеньем, сахарница и молочник. Ранний завтрак. Картина мирная, но в одном из кресел сидел парень из охраны, в камуфляже. И тоже пил кофе.

— Ты еще здесь? — хмуро спросил Воронов.

— Так вы ж меня не отпускали!

— Можешь идти. Похоже, тебе и в самом деле подсыпали снотворного. В виски. Виски пил?

— Хлебнул глоток, — смущенно сказал парень, поднимаем — Холодно ж было!

— Иди.

— Слушаюсь!

Когда он ушел, Воронов спросил у экономки:

— Эстер Жановна, поднос на башню относили вы?

— Я.

— И спиртное?

— Да. Как вы и велели.

— Никто не входил на кухню без вас?

— Нет, никого не было.

— Вы уверены?

— Нет, никого. Вы хотите сказать, что я… — Эстер Жановна еще больше выпрямилась.

— Но кто-то же подсыпал в виски снотворное?

— Может, когда поднялся на башню?

— На глазах у часового?

— Вы меня в чем-то обвиняете, Дмитрий Александрович? — холодно спросила экономка. Самообладания она не теряла.

— Я пытаюсь выяснить, как было дело.

— Ничем не могу вам помочь: на кухню никто не заходил, ни я, ни муж снотворного в виски не подсыпали. Нам это ни к чему.

Пока продолжался допрос, он смотрел на Зигмунда. Вот кто мог подсыпать снотворное часовому! Запросто! Кто ближе Зигмунда к кухне? И к спиртосодержащим напиткам? И мотив налицо. За дочь отомстил. За унижение. Или его жена. Выключили часового и разделались с Тарановым. Спланированное убийство. А экономка врет. Еще бы! Никто же не знает, что у Ники с Тарановым был роман! Или… Воронов знает? Он же ее допрашивал! Нику! Но как хорошо держится Эстер Жановна!

И поразительное спокойствие Елизавет Петровны удивляет. Та пила теперь кофе с просветлевшим лицом. Словно бы случилось то, чего она ждала, и теперь ей стало так легко на душе! Словно бы она избавилась от кошмара. Или это следует приписать ночи любви, которой она таки добилась? Надо с ней поговорить.

Такая возможность ему вскоре представилась. Воронов дал ему карт-бланш.