Истинная для Грифона

Внезапно я резко замолчала, поняв, насколько мне на самом деле нравится этот разговор. Так, нужно срочно добиться отмены домашнего ареста и бежать-бежать от этого мужчины подальше. Потому что он снова кажется мне привлекательным. Или все дело в вине? По крайней мере, комната немного кружилась перед глазами. Хорошо, что третий фужер мне пить уже не разрешили.

– А когда мы переместимся в спальню? – Хотела, чтобы фраза прозвучала игриво, но получилось как-то жалко. Я покраснела, а Виттор удивленно поднял брови.

– Ты хочешь в спальню? – спросил он, с трудом подавив смех. Он еще и смеется!

– Да, – решилась я.

– А я хочу здесь. – Улыбка двуликого стала шире, он откинулся на спинку софы, вытянув руки в стороны, мол, приступай.

В смысле? А сам он ничего делать не собирается?! Вдруг я осознала, что, несмотря на то, что мы провели с ним немало ночей вместе, я никогда не вела себя активно.

Так, ладно, у меня за плечами кучи просмотренных фильмов, прочитанных книг и даже лекции о половом воспитании самого элитного борделя Золотого рога. Решительно стиснув челюсть, я приподнялась на софе и приблизилась к Дрейсону.

– Настя, ты будто меня не поцеловать собралась, а придушить, – рассмеялся он.

Да, думаю, второй вариант лучше всего решил бы мои проблемы. По крайней мере, я бы перестала себя так глупо чувствовать.

– Вит Дрейсон! – возмутилась я. – Не мешайте.

– Зови меня Виттор, – попросил он, продолжая посмеиваться.

– Виттор, – прошептала я.

Его смех резко смолк. Казалось, это слово было подобно для него электрическому разряду.

– Да, – хрипло отозвался он, загоревшимся взглядом наблюдая за мной.

Придвинувшись к нему еще ближе, я потянулась к его губам. Твердые, только сухие. Желая это исправить, я провела по ним языком даже раньше, чем подумала. Зажмурившись, прижалась к ним своими губами, замерла, захваченная водоворотом ощущений, которые бурлили во мне. Дыхание Виттора участилось, но он даже не предпринял попытки коснуться меня. Смущение отпускало, уже смелее я перебросила ногу через бедро Виттора, оседлав его и устраиваясь на его коленях.

Вновь просыпа́лись страхи. Но я боялась не Виттора. Боялась тех чувств, что сейчас испытывала. Воодушевление, волнение и возбуждение. Только не к нему!

Заметил ли Виттор изменения во мне или почувствовал, какая война происходит в моих мыслях, только он сказал:

– Настя, мы можем продолжить ужин и не перебираться в спальню.

Он улыбнулся, касаясь кончиками пальцев моей щеки, а потом медленно запустил их в волосы и начать массировать голову.

Вопреки словам взгляд его пылал желанием. Впервые я чувствовала в нем что-то необычное, скрытое от глаз, что-то, что пыталось вырваться, заявить о себе.

– Я хочу, чтобы вы…

– Ты… – сразу исправил он.

– …ты отменил свой запрет.

Его пальцы замерли, перестали массировать, потом он вообще убрал руку. Желание в его взгляде сменилось разочарованием.

– Он уже отменен. Ты можешь выходить из покоев, как и раньше, – холодно произнес он.

Потом мотнул головой, будто одергивая себя. Его ладони вдруг переместились на мои бедра и под мой вздох удивления притянули к его телу. Секунда, и я уже прижата к нему так тесно, что между нами нет ни миллиметра свободного пространства. А я ощущаю, как напряжены его мышцы под моими пальцами, чувствую силу его возбуждения.

– Поцелуешь? – хрипло прошептал он прямо в мои приоткрытые губы.

Мне кажется, если бы я отказалась, он бы отпустил. Но проверять эту догадку я не стала, пораженная его порывистостью и совсем нелогичным вопросом. Наши губы сплелись в каком-то отчаянном поцелуе, наполненном страстью, сомнениями и горечью моего поражения. Потому что мне нравился этот поцелуй, нравились его объятий.

Руки Виттора пробежались от моих коленей вверх, задирая длинный подол платья. Я задрожала, когда его ладони достигли бедер, прикрытых лишь тонким кружевом. Хотя это белье больше открывало, чем прикрывало. Мир резко качнулся, когда Виттор положил меня на софу. Раздвинул мои ноги, отодвигая платье. Вспомнив, какое на мне белье, я жутко смутилась, а ему, кажется, понравилось. Он со стоном припал губами к моему колену, обжег легким укусом чувствительную кожу. А потом, не совладав с собой, снял с меня кружевные панталончики.

Раньше Виттор ограничивался лишь поцелуями в губы и никогда не переходил к столь откровенным ласкам, но и меня не склонял. Упоминал только, когда хотел уколоть. Поэтому градус моего возбуждения подскочил до невообразимых высот, когда поцелуи спустились к самому сокровенному. Он творил нечто невероятное и прекрасное. Ласкал, гладил, покусывал, что-то шептал, заставляя меня кричать и стонать в голос, запрокидывая голову. Даже не заметив, я запустила пальцы в волосы Виттора, поощряя его действия. Что-то отвечала, умоляла, раз за разом повторяла его имя. Я подобралась к своему пику быстро, соскользнула за этот край легко и свободно, словно воспарив над телом, забыв, кто я и с кем.

Глава 22

Анастасия Свободина