Истинная для Мира

Я кинулась по следам, совершенно не думая, что делаю! Мне хотелось догнать его, вернуть, обнять! Почему он бросил и ушел? И сама не поняла, как вдруг оказалась на берегу реки. Ее шум ударил по ушам внезапно, как будто я шагнула из одного сна в другой, хотя следы барса не прерывались. Каменистый склон был покрыт снегом, камни напоминали леденцы под корочкой глазури, и на одном из них над обрывом стоял мужчина. Присмотревшись, я охнула — это был отец Мира!

— Уверен, что хочешь этого? — крикнул он.

Барс ощерился, зашипев и прижав уши, преграждая мужчине путь от берега, не оставляя выбора.

— Мир… — качал он головой. — Что ты делаешь…

Зверь прижал уши, дергая хвостом из стороны в сторону.

— Да, может, я и заслужил… Но только не так, Мир. Так нельзя…

Он посмотрел в бурлящую воду, закручивающуюся в самом глубоком месте, словно в петлю. Долго смотрел, щурясь, а я словно примерзла ногами в десяти шагах и не могла пошевелиться. И вдруг отец Мира кивнул:

— Хорошо, сын… Я расплачусь с тобой за то, что сделал с матерью.

Барс внимательно слушал, все еще вздыбливая шерсть на загривке.

— Только… лишь зверю впору так расправляться с отцом, Мир. Узнаешь обо всем — и быть тебе зверем.

И он оттолкнулся от валуна и прыгнул прямо в воронку, которая вилась совсем рядом с берегом, а у меня сперло все в груди и закололо, будто прошило что-то насквозь. Отец так и не вынырнул ни разу — ледяная вода не выпускает, сковывает надежнее цепей, да еще и воронка — зверь знал, куда загоняет.

— Мир! — заорала не своим голосом.

* * *

Подскочила на кровати и огляделась — Мирослава рядом не было. Было зябко и сумрачно — день только-только начинался. Липкий ледяной страх лизнул спину. Я наскоро накинула теплый халат и кинулась вниз. Предчувствие, что произошло что-то страшное, не оставляло. Вот что мать Мирослава имела в виду, предупреждая не ходить за зверем! Но я все же пошла!

В гостиной было холодно и мрачно, входная дверь настежь распахнута, а с улицы вдруг раздался сдавленный рык. Рванувшись на улицу, я сразу же увидела перед крыльцом Мира. Он стоял на четвереньках, голова опущена, спина выгнута дугой, каждая мышца натянута и напряжена до предела, рисуя невероятные рельефы. Я в один прыжок оказалась рядом, но он вскинулся и заорал:

— В дом!

— Мир…

— Назад!

На моих глазах подушечки его пальцев вспороли загнутые когти, грудь ходила ходуном, раздаваясь шире, а по подбородку стекали ручьем капли крови и окрашивали снег…

— Мир…

— Блять, БЕГИ В ДОМ! — вскинул он голову, являя мне окровавленное лицо. Из глаз и уголков губ сочилось все сильней.

— Ты же просил не сдаваться! — заорала я, пятясь.

— Не сейчас… — только и успел выдохнуть он, как кровь хлынула сильней, и он закашлялся, отплевываясь, а я рванулась в дом и захлопнула двери.

Смотреть на это сил не было. Я даже не чувствовала, как замерзли ноги. Взбегая по лестнице наверх, думала только о том, чтобы быстро найти мобильник Мира и что тот не будет заблокирован.

Повезло.

Набрав дрожащими пальцами номер, я постаралась выровнять дыхание:

— Аня?

— Зул, он обернулся! Прямо сейчас!

— Что произошло? — сразу же подобрался Магистр.

— Я не послушалась, пошла за ним во сне, и он увидел…

— …Как убил отца.

— Это сделало его зверем! Об этом предупреждала Феодосия! — Дыхание снова сбилось, голос дрожал, и я сползла по стенке спальни до самого пола.

— Аня, спокойно…

— Он не вернется? — прошептала еле слышно.

— Ему нечего делать в звере! — решительно осадил мою истерику Зул. — Успокойся и жди меня! Вылетаю сейчас же!

Тишина разом обрушилась и сдавила, словно я была в толще воды. Дом словно умер… Дрожащими руками я набрала другой номер:

— Келль…

— Аня… Что такое?

На улице что-то грохнуло, и я кинулась обратно с трубкой у уха. Паника накрывала с головой. Выглянув во двор, я обнаружила только вздыбленное кровавое месиво вместо снега перед ступенями.

— Аня!

— Келль, он обернулся в зверя за несколько минут… — прошептала дрожащими губами.

Слепой ответил не сразу:

— Ну, это значит, что он полностью слился…

— Он узнал, что отца убил в звериной ипостаси! Нельзя было! Отец его проклял!

Тут я услышала шорох откуда-то слева и резко обернулась.

На меня смотрел совершенно незнакомый мне снежный барс — большой, взъерошенный, растерянный… И взгляд у него был звериным, не таким, как во сне. Не тем родным, без которого уже сложно представить свою жизнь. Зверь повел носом, а я встала на пороге и всхлипнула.

— Аня?

— Барс тут, на улице, — прошептала я в трубку. — Келль, что мне делать?

— Не подходи к нему! — повысил голос он как раз вовремяо — барс вдруг прыгнул к двери, и я едва успела закрыть её перед его носом.

-67-

Раздался разочарованный рык и скрежет когтей по обшивке: барс запустил когти в дерево, неистово заскреб, пытаясь продрать его насквозь.

— Как мне вернуть его? — попятилась к камину.

— Ты только не выходи к нему. Скоро буду…

А я смотрела в окно на то, как зверь спустился с крыльца и направился в сторону ближайшего леса.

— Вернись, — прошептала, глотая слезы. — Вернись ко мне.