Истинная для волка (СИ)

— Тебе не нравится? — ветер вернулся к волосам и принялся распутывать косу прохладными «пальцами».

Ему особенно приглянулось это предложение в песне.

— Ты — нравишься, остальное — не очень, — она вновь вздрогнула от прохлады и приятных ощущений.

— Ты лукавишь, — ветер окончательно расплёл косу и довольно шевелил волнистыми прядями.

— В смысле? — не поняла намёка Рената.

Ну, или сделала вид.

— Волк тебе тоже понравился, — он вновь вернулся к лицу, дабы уловить малейшее движение мимики и взгляда.

Хотя и без того был уверен в своей правоте.

— И что? — глупо было отрицать очевидное.

Но это не значит, что она влюбилась и готова варить борщ какому-то волосатому нахалу даже раз в месяц!

— Узнаешь, — таинственно прошелестел званый гость. — Ладно, я полетел, когда понадоблюсь — пой.

Вот и поговорили…

Впрочем, одной большой проблемой стало меньше. Теперь осталось убедить остальных, что тайную возлюбленную Айтбая необходимо взять с собой. И это оказалось легче лёгкого, ведь стоило призвать ветер около юрты Батыр-хана, а он, хулиган такой, устроил целое представление, как все сразу признали, что таки да, она молодец. И, возможно, права.

Попробуй тут не согласись, когда стихия взвихрила свежевыпавший снег, приподняла провидицу над землёй, сорвала шапку и вновь растрепала косу. Сама напросилась. Ей и впрямь было так красивей.

Батыр-хан стоял очарованный. Тогда-то он и понял, что не хочет ни отпускать, ни отдавать её кому бы то ни было. Себе! Такая кобыла нужна самому! Подумаешь, слегка волком подпорченная, там и впрямь было невозможно сопротивляться. Решено, быть ей пятьдесят третьей женой! Пусть только сначала найдёт Айтбая, тогда они вместе придумают, как её удержать. Он же великий шаман — пусть подскажет.

Посему пришлось Алтынай — той самой таинственной зазнобе — оставлять детей на маму и младшую сестру, а самой готовиться в поход.

— Позор! — кричал её супруг на всю юрту, пока та собиралась. — Ты что, путалась с великим шаманом?

Рената стояла снаружи (засмотрелась на затейливый орнамент, украшавший юрту) и вздрагивала от его воплей. При Батыр-хане тот так себя не вёл! Согласился как миленький, зато наедине с супругой резко сменил тон.

— Я досталась тебе невинной — тебе ли не знать, — оправдывалась женщина. — Ничего у нас не было и не могло быть! — Её голос дрогнул от сожаления. Похоже, не особо счастлива она была со своим супругом. Но она собралась с силами и продолжила: — я ему об этом сама много раз говорила. Он, вроде, смирился, не стал портить нам свадьбу. Я даже и думать не могла, что он из-за меня пропал.

Раздался звон пощёчины, тонкий вскрик, отчего Рената ринулась в чужую юрту. Правда, войти не смогла, ей остановил охранник, прошипев сквозь зубы, чтобы не вмешивалась в дела семьи. Мол, и так уже испортила мужику жизнь, пусть он хоть так восстановит справедливость.

— Но как же, впереди целая ночь — он её может покалечить! — волновалась Рената.

Ей было безумно жаль степнячку, пусть она увидела её сегодня впревые.

— Жить будет, — сплюнул второй охранник. — Нельзя нарушать слово, данное Батыр-хану. А остальное — его право.

Рената не на шутку разозлилась. Какого чёрта? Неужели нельзя найти на этого гада управу?

— А если из-за того, что он подпортит ей лицо, а то и вовсе покалечит, вся завтрашняя миссия пойдёт насмарку? Что скажет Батыр-хан? Думаете, он обрадуется, если всё сорвётся из-за того, что этот мужик сам себе придумал проблему и сам же обиделся?

Всё-таки удобно прикрываться именем главаря басурман — оно имеет на остальных кочевников буквально волшебное воздействие! И, в отличие от первого стражника, который удерживал Ренату, второй быстро сообразил, к чему она клонит, и ринулся в юрту будущей приманки. Судя по звукам, завязалась драка. Айгуль выскочила наружу, прижимая дорожный свёрток к груди. На скуле её алел кровоподтёк, на голове стоял форменный кошмар, словно ей пытались содрать скальп. Волосы всклокочены, о головном уборе и речи нет.

— Пойдём ко мне, — Рената подхватила её под руку и поволокла к своему временному жилищу. — Тебе нельзя сейчас с ним оставаться.

Та, словно марионетка ковыляла за чужеземкой, бормоча под нос:

— Он откажется от меня, заберёт детей, а меня покроет вечным позором. За что? Я ничего плохого не сделала, была честна и верна ему. О, Небесная Кобылица, за что мне всё это?

Весь вечер Рената отпаивала несчастную горячим чаем, от кумыса и медовухи та отказалась. Попаданку тоже не тянуло совершать алкогольные подвиги, да и надобности не было. Они проговорили всю ночь. Разумеется, на местном. Ренате было уже всё равно насчёт конспирации, ей было безумно жаль степнячку. Она оказалась забитой молодой девчонкой, которую очень рано выдали замуж, едва у той пошла первая кровь. Раннее материнство высосало из неё все соки, ведь она даже не успела как следует налиться.

Мужа она не любила, но и ненависти не испытывала. До сегодняшнего дня. Просто терпела, молчаливо выполняла все свои женские обязанности, слушалась старших и не перечила.